— Мне бы с Васей встретиться, дело у меня к нему.

— Знаю я ваши дела, водку небось пить будете. Водка и у меня в холодильнике стоит, я салатик к твоему приезду сделаю, приедешь?

— Может быть, позже, Ириша, мне сейчас Вася нужен.

— Вася твой живет в казарме пока, при училище, ему не позвонить, ехать надо.

— Ничего, я на колесах, подъеду.

— Лешенька, ты что, машину купил? А какую? А какого цвета? Новую?

— Ириша, я приеду и все расскажу, и на машине покатаю.

— А ты точно приедешь?

— Если быстро освобожусь, то приеду.

— Ты только перед тем как приезжать, позвони на всякий случай, может, девчонки ко мне выберутся, и вообще… Завтра праздник все-таки!

— Договорились, целую в носик!

Последним местом службы капитана Климова была кафедра физвоспитания при военно-морском училище, что на набережной Лейтенанта Шмидта.

Дежурный по училищу, по должности пребывающий трезвым и оттого раздражительным, откликнулся на просьбу вызвать капитана Климова только по предъявлении стодолларовой купюры. Лицо, морщинистое от соленых морских ветров, дующих с Финского залива прямо в форточку дежурки, разгладилось, и тотчас был направлен дневальный со строгим приказом без капитана Климова не возвращаться, а штатский гражданин с иностранной фамилией был даже допущен в дежурку, которая именовалась в училище по-флотски — рубкой.

Вскорости прибыл и капитан Климов, трезвый и грустный. Черная морская форма приятно оттеняла лишенное живых алкогольных красок лицо.

— Не заболел ли ты, брат Вася? — после обмена приветствиями спросил Кастет.

— Довольствия не дали, — мрачно сказал капитан Климов, — обещали ведь, сволочи, выдать к празднику денежное довольствие и хрен на рыло! Пол-училища трезвыми ходят, представляешь?!

Кастет попробовал представить эту ужасающую картину и не смог, фантазии, наверно, не хватило. Зато он смог обнадежить товарища:

— Деньги будут! Пойдем, у Крузенштерна постоим.

Напротив училища, на набережной, стоит памятник кругосветному мореплавателю, тот самый, на который по традиции в ночь выпуска будущие лейтенанты надевают тельняшку. До выпуска оставалось еще полтора месяца, поэтому Иван Федорович стоял в чем мать родила, то есть в чем создал его отец-скульптор — в мундире, при эполетах и кортике.

— Деньги будут, — повторил Кастет, — но ты мне помочь должен, серьезно помочь.

И достал из бумажника еще одну стодолларовую купюру.

Лицо капитана Климова чудесным образом переменилось, словно помолодел капитан.

— Чем могу, помогу! Пойдем, Леха, тут недалеко рюмочная есть, там и поговорим спокойно.

— Нет, Вася, поговорим мы здесь, и деньги ты получишь только после того, как мою просьбу выполнишь. Завтра мне на целый день нужно пятьдесят крепких и надежных парней, работа не опасная, но ответственная и афишировать ее не стоит. Ребят я приодену — куртки, башмаки штатовские армейские, джинсы нормальные. Это все ребятам останется и еще по стохе баксов получат. А ты, когда все кончится, пятьсот получишь.

— Еще пятьсот? — осторожно спросил Климов.

— Хорошо, договорились, еще пятьсот. Стольник сегодня дам, позже.

— Пятикурсников надо брать, со штурманского и минно-трального факультетов, гидрографы, те послабее будут, — рассуждал вслух капитан, — а как их соберешь — завтра праздник, старшие курсы и так-то в казарме не ночуют, а перед праздником — вообще мрак… Погоди, сегодня же Щеглов старшим помощником дежурного, он кого угодно из-под земли достанет!

И капитан Климов резво сорвался с места и, едва не попав под машину, скрылся в дверях училища.

Привел Климов рослого, под два метра, курсанта в ладно сидящей форме с повязкой «помдежа» на рукаве.

— Главный корабельный старшина Щеглов, — представился он.

Кастет внимательно оглядел его — высокий, крепкий, с умным волевым лицом.

— Минер? — спросил он.

— Так точно, минер.

— На выпуске старлея получишь?

— Так точно, при училище оставить хотят, а я на флот прошусь, — и добавил смущенно: — море люблю.

Леха отвел в сторону Климова. Незаметно, в рукопожатии передал ему деньги и продиктовал номер мобильного. Климов испарился.

— Так, главный корабельный старшина, ты задачу знаешь?

— Так точно, капитан Климов объяснил.

— Сможешь завтра, к десяти ноль-ноль, собрать пятьдесят человек?

— Смогу, если надо — сам за двоих встану!

— За двоих вставать не надо, а двойную пайку, как старший, получишь.

И Кастет достал очередную купюру с портретом Бенджамина Франклина, который, кстати, никогда не был президентом США.

— Это аванс, еще столько же завтра вечером, остальным по стольнику. Нормально?

— Нормально, — кивнул Щеглов. — Что делать-то надо будет?

— Да ничего. Поприсутствуете при моей встрече с одним человечком и — все.

— Это опасно? — серьезно спросил Щеглов.

— Нет, не думаю, — так же серьезно ответил Кастет.

Потом быстро, по-деловому, обсудили технические детали — как и где встречаться, как связь поддерживать.

Кастет дал старшине свой номер телефона и спросил:

— Может, трубка тебе нужна?

— Да нет, у меня есть.

На том и расстались.

За эту часть операции Леха был полностью спокоен. Оставалось сделать еще один звонок и встретиться еще с одним человеком.

* * *

Леха настойчиво звонил Башметьеву, тому самому транспортному капитану, что устроил его в «Суперавто». Домашний телефон упорно не отвечал, абонент трубки был «временно недоступен». Но Кастет был упорен, и мобильный Башметьева наконец отозвался.

— Привет, это Леша Костюков.

— Привет, ты чего на работу не ходишь? Запил, что ли?

— Потом объясню, сейчас встретиться надо.

— Давай, встретимся. Сегодня —тридцатое, давай после праздников, числа шестого-седьмого…

— Ты не понял, встретиться надо сейчас!

И сказал это Леха таким голосом, что Башметьев согласился:

— Ладно, давай сейчас. Только я у бабы, понимаешь…

— Диктуй адрес, подъеду посигналю, оденься пока!

Адрес был тот самый, по которому всю свою жизнь был прописан Леха Костюков, поэтому искать дом не пришлось. Башметьев уже курил на тротуаре.

— Что у тебя за дело, меня баба там ждет…

— Ты не в восемнадцатой квартире был?

— В восемнадцатой.