— Извините, я не очень хорошо танцую, — отозвался Апологет.

Дейли ухмыльнулся и ободряюще хлопнул его по спине.

— Я про то, чтоб качнуть лодку?

— Качнуть лодку?

— Это шутка такая.

— Не понимаю.

Дейли кивком указал на яхту «Довольный».

Апологет ухмыльнулся:

— А, это… Так бы сразу и сказали.

Набережная почти опустела, осталась только одна юная милующаяся парочка, ничего вокруг себя не замечающая. Как всегда, когда разыгрывались нервы, отчаянно хотелось курить. Сунув в рот сигарету, Лукас щелкнул зажигалкой. Ничего. Кончился газ.

— Вот дерьмо.

Он подошел к обнимающейся парочке и бесцеремонно, не дожидаясь, пока его заметят, спросил:

— Из вас кто-нибудь английский понимает?

Они повернулись к нему.

— Мы англичане, — сказал парень. — Что надо?

— Зажигалки не найдется?

— А как же! — Парень сунул руку в карман, достал зажигалку, щелкнул и поднес огонек к сигарете Лукаса.

— Спасибо. — Лукас прикурил, забрал зажигалку и, попыхивая сигаретой, пошел прочь.

— Да не за что.

К тому времени, когда он докурил, парочка уже исчезла. Лукас вручил Апологету хирургические перчатки и сам натянул такие же. Они поднялись по трапу, прошли через калитку, которую Макарио и Барнс оставили открытой, и ступили на широкую палубу, мягкую под ногами и пахнущую деревом, мастикой, лаком и кожей. Яхта слегка покачивалась на тихой воде.

Дейли открыл дверь, и они вошли в просторный кормовой салон. Вдоль стен стояли обитые белой кожей банкетки, в центре — изогнутый бар с высокими табуретами, сиденья которых тоже были обтянуты белой кожей. На стене за стойкой — заставленные бутылками полки. Здесь отчетливо пахло пиццей.

Дальше, за баром, виднелись сверкающие деревянные ступеньки и канатный поручень. Оттуда, из-под ступенек, доносился голос футбольного комментатора и сопутствующие трансляции звуки. Лукас предостерегающе понял руку и осторожно спустился. Внизу он увидел перед собой большую столовую, в центре которой стояли стол на двенадцать мест и стулья с сиденьями из белой кожи. Макарио и Барнс сидели перед огромным телевизором в дальнем конце комнаты, спиной к трапу, и ели пиццу из коробок, запивая ее пивом из банок.

Лукас поманил Апологета, ткнул пальцем себе в грудь и указал на Макарио, потом ткнул в Апологета и указал на Барнса.

Албанец кивнул.

Они бесшумно прошли вперед, и в тот момент, когда Макарио отправлял в рот очередной кусок пиццы, Дейли нанес ему в шею короткий рубящий удар. Макарио завалился вбок и рухнул на пол, где и остался лежать. Апологет выхватил из кресла и поставил на ноги Барнса.

— Какого?.. — Договорить Барнс не смог, потому что албанец сжал ему горло, и остальные слова изрыгнулись нечленораздельным бульканьем. Вдобавок Апологет наступил ему на ногу.

Бритоголовый вскрикнул от боли.

— Извините, — сказал Апологет.

— Вы кто, на хрен, такие? — прохрипел Барнс дрожащим от страха голосом.

— Я — мистер Злой, — представился Лукас Дейли. — А мой друг — мистер Злее. Ты Кен Барнс?

Ответа не последовало.

— Язык проглотил?

И снова молчание.

— Вот что я тебе скажу. У моего друга есть щипцы. Для завивки. Он может включить их, нагреть и вырвать твой язык. Как тебе такое? Нравится? Вот тогда у тебя будет оправдание для молчания. Так?

Глаза Барнса расширились от ужаса.

— Августин, сделай ему немножко больно. Что-то он неразговорчивый.

Апологет снова наступил Барнсу на ногу, теперь уже сильнее.

Барнс взвыл, и из глаз его потекли слезы.

— Значит, кричать ты можешь. Раз можешь кричать, то можешь и говорить, да? Как тебя зовут?

— Кен Барнс. — Он едва мог говорить от боли.

— Мне нужна от тебя информация. К примеру, такая. Хорошо ли ты провел время на Уитдин-Роуд, в Брайтоне, на прошлой неделе? Понравилось ли пытать щипцами старую леди?

— Это не я, — жалобно выдавил Барнс.

— Нет?

— Нет. Не я. Я… я… — Он замолчал.

Дейли кивнул Апологету. Тот пустил в ход уже испытанный прием, и Дейли услышал хруст ломающихся костей, сопровождаемый душераздирающим воем.

— «Барселона» забила, — сообщил Апологет, кивая на экран.

— Это он. Он… тупой идиот… — прошипел Барнс.

— Твой друг, мистер Макарио? — уточнил Дейли.

— Да.

Дейли кивнул и посмотрел на замершего в неловкой позе Макарио.

— Какой он из себя? Крепкий молчаливый тип, да?

— Меня просто наняли. Сказали, что надо помочь с мебелью. Я только этим и занимался.

— Кто тебя нанял? Твой босс Имон Поллок?

Барнс не ответил.

Дейли посмотрел на Апологета:

— Наступи ему на ногу еще разок.

— Не-е-е-ет! Пожалуйста, не надо! Я скажу все, что вы хотите.

— Так-то лучше. Ты ведь в любом случае все мне скажешь. А теперь так. У меня список вещей, о которых я хочу знать. Первое. Где часы «Патек Филип», которые вы взяли из дома? Второе. Где все остальное? Третье. Где на яхте сейф и как его открыть? И четвертое. Где твой босс, Имон Поллок?

— Где часы, я не знаю. Я их вообще не помню.

— А помнишь, как получили от старушки код от сейфа?

Барнс покачал головой.

— Что-то ты знаешь. Я тебе не верю, — сказал Дейли. — Как думаешь, почему? Потому что ты отъявленный лгун?

— Этот мордоворот сломал мне на хрен ногу.

— Через минуту сломает другую. Старушка была моей тетушкой. Часы принадлежали моему деду. Тетушку я вернуть не могу, потому что она умерла. Но часы намерен вернуть. И ты знаешь, где они.

Барнс покачал головой.

Дейли взял его за подбородок, заставил поднять голову и посмотрел в глаза.

— Слушай меня, Кен. Если не скажешь, где часы, мой друг убьет тебя. Все просто. Подумай. Даю десять секунд.

Часы на его руке отсчитали десять секунд. Дейли посмотрел на Апологета и повернул запястье. В следующее мгновение Барнс уже висел головой вниз, удерживаемый за правую лодыжку.

— Ну как, помогает? Вспомнил?

— Я перебрал, — едва ворочая языком, пробормотал Барнс. — Пожалуйста, опустите. Я… я…

— Может, еще стаканчик пропустишь? Прочистишь мозги? — поинтересовался Дейли.

Барнс покачал головой. Глаза у него были как две перепуганные пташки.