Все помещение в мгновение ока заполнилось вращающимися лезвиями. Смертоносные диски летели к своим мишеням: ко всем участникам свадебной церемонии, ко всем, кто стоял на сцене.

Меч старого герцога описал в воздухе сверкающую дугу. Дункан ударил по одному из дисков, и тот, сменив траекторию, вонзился в стену, выгрыз из нее кусок и упал на пол. Суфир схватил герцога Лето за воротник и, повалив на сцену, прикрыл его своим телом. Острый диск прошелся по спине старого ветерана.

В воздухе появлялись все новые и новые лезвия. Сидевшие в зале люди начали в панике кричать. Гурни словно бык бросился к Паулю.

— Молодой хозяин, ложись!

Пауль уже и сам пригнулся, чтобы увернуться от летящих к нему дисков. Гурни навалился на него, закрыв от очередного смертоносного снаряда. В последний момент Пауль успел схватить Гурни за прядь белокурых волос и рвануть его голову в сторону. Острый диск пролетел в миллиметре от черепа, срезав волосы.

— Илеса! Спасайте ее! — прорычал Ривви Динари. — Я прикрою эрцгерцога!

Уитмор Бладд прыгнул к невесте, вращая перед собой тонкой рапирой. Он ударил по одному диску, и тот с воем вонзился в потолок.

Ускользнувший от мастеров меча диск словно топор палача ударил эрцгерцога в руку, отрезав ее чуть выше локтя. Оттолкнув Гурни, Пауль, словно в кошмарном замедленном сне, наблюдал, как отделенная от туловища рука падает на пол, орошаемая потоком крови из пустого рукава.

Динари взревел, осознав свою оплошность. Размахивая шпагой, он живым щитом заслонил раненого хозяина. Эрцгерцог, тяжело дыша, схватился уцелевшей рукой за обрубок плеча.

В правителя Эказа летели другие диски. Тучный мастер меча отразил один из них, и диск рикошетом ударил в пол. Молниеносным ударом Динари сшиб еще один диск. Но затем еще четыре смертоносных лезвия вонзились в его большое тело со звуком, с каким нож мясника разрезает тушу. Диски проникли Динари в легкие, разрубили грудину и разрезали надвое сердце. Последний диск ударил умирающего мастера меча в живот. Динари упал на пол, но он успел ценой жизни спасти от смерти своего патрона.

Рыча от ярости, Бладд изо всех сил пытался уберечь Илесу. Его рапира, мелькнув в воздухе, сбила один из летевших в невесту дисков. Бладд хотел парировать еще одно лезвие, двигаясь с непостижимой быстротой и точностью.

Он промахнулся.

Илеса отклонилась назад, но ей не хватило скорости, и вращающееся лезвие перерезало ей горло. Нежные руки девушки, дрожа, потянулись к шее, словно для того, чтобы остановить кровь, но она не смогла сделать этого. Кровь окрасила в алый цвет красивое свадебное платье.

Испустив рев из своих искусственных легких, Ромбур, расшвыряв сидевших в первом ряду гостей, бросился на сцену.

— Лето!

Высвободившись из рук Гурни, Пауль встал на четвереньки только для того, чтобы посмотреть, жив ли отец. Герцог Лето, как и можно было ожидать, отдавал приказы, организовывал защиту, веля своим гвардейцам разбивать горшки, вызывая медиков и оказывая внимание всем, кроме самого себя.

Инстинктивно, словно предвидя, что сейчас произойдет, Пауль кинулся к отцу. Мгновения растянулись во времени, превратившись в нескончаемые часы. Герцог Лето обернулся, серые глаза его расширились, когда он увидел летящий на него острый вращающийся диск…

Но в этот миг Пауль изо всех сил толкнул отца в бок, и режущее лезвие прожужжало мимо, ударив в стену. Боковым зрением Пауль увидел, что на сцену взбегает его мать.

Ромбур словно механический бык разбивал своими искусственными руками горшки, уничтожал нацеливающие механизмы, чтобы прекратить запуск смертоносных снарядов. Дункан сбил в воздухе последние три диска.

Эрцгерцог Эказ, потрясенный, сидел на полу. Кровь текла из обрубка, хотя крупные сосуды спаялись, и кровотечение было уже не очень сильным. Старый Арманд с трудом сидел рядом с изрубленным телом тучного мастера меча.

Уитмор Бладд, оставшийся невредимым, был забрызган чужой кровью. Не желая верить своим глазам, он смотрел на еще трепещущее, но уже мертвое тело Илесы, лежавшее на сцене.

Над осколками цветочных горшков возникло голографическое изображение. Какой-то маленький кристалл, спрятанный в растениях, начал проигрывать запись. Все услышали голос виконта Моритани и увидели его самого, одетого в траурный костюм.

— Эрцгерцог Эказ! Примите мой нижайший дар с Груммана. Мне следовало бы лично почтить ваше торжество своим присутствием, но мне пришлось присутствовать на похоронах моего сына. Моего сына! Вольфрам мог бы жить, если бы не вы. Вы были просто обязаны одарить меня его исцелением. Теперь я сам делаю вам памятный дар.

Надеюсь, что учиненная на вашем празднике бойня оказалась такой, какой я ее себе представлял. Вероятно, вас самого уже нет в живых, и вы поэтому не можете меня слышать. Но зато живы другие. Посмотрите, как ведет себя Дом Моритани со своими врагами. Я веду свою войну убийц по праву и по справедливости. И победа будет за мной.

Если солдат погибает на поле битвы, и его имя остается неизвестным, то можно ли сказать, что он погиб зря? Правоверные Муад’Диба знают, что это не так, ибо в своих сердцах они считают почетной принесенную ему жертву.

Принцесса Ирулан

История детства Муад’Диба

Ничем не выделяясь среди своих солдат, Муад’Диб сражался в их рядах. На нем была поношенная форма, вычищенная и наспех заплатанная. Это была форма, снятая с одного из павших воинов. Муад’Диб сражался уже несколько часов кряду. Рука с кинжалом онемела, в ушах стоял звон от разрывов снарядов и криков раненых. Ноздри жег тошнотворный коктейль запахов: кислая вонь взрывчатки, свежей крови, обожженной плоти и обгорелой земли.

Одержав множество побед в столь же многочисленных сражениях в течение четырех лет славного джихада, переодетый император даже не знал названия планеты, на которой сейчас умирали сражавшиеся бок о бок с ним солдаты. Какое значение имеют имена и названия во время страшной битвы и после нее? Он был уверен, что это место мало отличается от других бесчисленных мест, описанных в рапортах Гурни и Стилгара.

Но он должен был увидеть все собственными глазами, он должен был биться сам, проливать свою и чужую кровь. «Это мой долг перед ними».

Никакие даже самые подробные рапорты генералов, никакие совещания не передавали всей глубины того ужаса, что творился на полях сражений, всего кошмара этого ада. Да, он смог вместе с матерью бежать в ту ночь, когда Харконнены захватили Арракин, да, он сражался бок о бок с фрименами во время их набегов на солдат Зверя Раббана, да, он вел своих воинов к победе над императором Шаддамом и его сардаукарами. Но лишь очень немногие из его последователей осознавали благородную цель войны, особенно простые солдаты. Только он один мог видеть этот водоворот во всей его грандиозной цельности, только он один провидел все беды, ожидавшие человечество, если его джихад потерпит неудачу.