Один. В темноте. В тишине, в которой больше никогда не раздастся человеческий голос… Отец Гон не зря когда-то говорил, что одиночество быстро сводит людей с ума.

— Эту клетку не смогут разрушить даже боги, — с легким беспокойством заметила Тьма. — Хаос не отпустит тебя просто так.

— Да мне и не нужно его разрешение, — успокоил ее я.

— Как же ты собираешься отсюда выбраться?

Я демонстративно подбросил на ладони оставшуюся часть ножа.

Фол ведь не зря мне его оставил, правда? Ловушку одного бога может сломать только другой бог, да и то при большой удаче. А вот обмануть его… выкрасть запертую навечно душу… пожалуй, это я мог сделать и сам.

Ферза как-то сказала, что я должен верить?

Что ж, теперь я точно верю. Хотя и не думал, что однажды мне придется это доказывать.

— Ты слышишь, моя леди? — со смешком поинтересовался я, перехватив нож за импровизированную рукоять. — Я верю тебе безгранично!

И, развернув лезвие острием к себе, недрогнувшей рукой вогнал его в грудь.

Что на это ответила Смерть, я уже не расслышал — мое сознание мгновенно погасло и, рассыпавшись на миллионы мельчайших пылинок, уплыло в неведомые дали, тогда как освободившаяся из клетки душа отправилась туда, где ее так долго ждала моя прекрасная и двойственная богиня.

Ферза. Богиня жизни и смерти. Лицо которой было первым и единственным, что я увидел, едва осознал себя заново и открыл глаза.

Совершенство…

Вот о чем я подумал, когда впервые ее увидел.

Как оказалось, божественный камень в первохраме не совсем точно воплотил в себе ее идеальные черты, но теперь мне можно было рассуждать на эту волнующую тему — в каком-то роде, умерев, я это право честно заслужил. Как и право открыто любоваться той, кто уже давно держал мою жизнь в своих руках.

— Ты сумасшедший, Артур Рэйш, — вздохнула Ферза, медленно отстранившись. — Из клетки разума ведут несколько путей, но я не думала, что ты выберешь самый рискованный.

— Ты же богиня и жизни, и смерти, — улыбнулся я. — Так что по большому счету я ничем не рисковал.

Ферза с укором на меня посмотрела.

— К тому же ты постоянно была рядом, — в качестве оправдания добавил я. — Кто, кроме тебя, смог бы подхватить мою отлетевшую душу и вернуть ее туда, где ей самое место?

— Не обольщайся. Ты еще не живой в полном смысле этого слова.

— Вероятно, ты остановила меня на перепутье не просто так?

Ферза не отвела взгляд.

— Так было нужно, Артур. Ты ведь хотел сразиться с хаосом?

Я только усмехнулся.

— Владыка ночи только что дал понять, что я не там искал себе врагов. Оказывается, сам по себе хаос неистребим. Он вездесущ. И он действительно вечен. Но при этом с ним все же можно и нужно бороться… Так, как это тысячелетиями делаете вы.

На губах моей богини появилась грустная улыбка.

— То, чего касается хаос, уже никогда не будет прежним, жнец мой. Ну а мы, будучи из него когда-то рождены, поневоле храним его частичку в себе.

— Как и мы, верно? — прищурился я. — Раз уж мы по образу и подобию… Но все же вы не особенно стремитесь от нее избавиться. Да и нам лишь помогаете держать ее под контролем.

— Хаос — не чудовище, которое сидит на цепи где-то за границей миров, Артур, — согласно наклонила голову Смерть. — Он вездесущ, но не подстерегает никого из нас за углом. Хаос всегда жил и живет внутри. Абсолютно в каждом из нас и из вас. Но, как и мы, вы тоже боретесь с ним… причем постоянно. Каждое утро, открывая глаза и собираясь с мыслями. Каждый день, отправляясь на работу и приводя свои дела в порядок. Когда боретесь со своими сомнениями, желаниями, страстями. Когда преодолеваете собственные страхи. Когда выбираете: добро или зло, честность или бесчестье. Когда справляетесь с внезапно вспыхнувшими эмоциями. Когда упорно размышляете, молитесь, обдумываете новую идею. Когда, устав от всего, ложитесь спать в надежде на передышку. Но даже ночью, когда никто не видит, этот незримый бой не прекращается ни на мгновение. И каждую ночь вы вынуждены раз за разом его повторять, чтобы поутру, как и всегда, снова открыть глаза и вернуться к жизни.

— Значит, Фол прав, и на самом деле от хаоса мы не сможем избавиться?

— Хаос — это ключ к развитию, — мягко улыбнулась Ферза. — Только в столкновении мыслей, чувств и идей может родиться нечто новое. Новые планы, новые ощущения, даже новая жизнь…

— Но после этого ее все равно приходится упорядочивать?

— Хаос — это начало, Артур. Маленькая вспышка света, способная разогнать кромешную тьму. Но если позволить хаосу править миром, то мы быстро уничтожим и себя, и все, что нами создано. Порядок удерживает нас от этого. Дарит ощущение стабильности, уверенности, безопасности. Создает тот самый мир, который мы считаем удобным и комфортным. Но при этом излишне упорядоченная жизнь пресна, рано или поздно она приводит к появлению скуки, поэтому время от времени мы все-таки поддаемся хаосу. Делаем глупости. Совершаем ошибки…

— Даже вы?

— Я ведь не зря когда-то напомнила тебе про темные ипостаси, — снова улыбнулась Смерть.

— Иными словами, никто из нас не безгрешен, — задумчиво обронил я.

— Раскаявшийся грешник всегда ценнее не знавшего зла праведника. Познавший вкус греха и сумевший от него отказаться обретает великую силу. Опыт дарует ему мудрость. Мудрость удерживает от повторной ошибки. И в конечном итоге хаос, хоть и подталкивает нас порой к безумствам, по своему служит высшей цели. Но — лишь тогда, когда его держат в узде.

— Фол также сказал, некоторое время назад хаос получил серьезное преимущество…

— Это правда, Артур. Снаружи его власть почти безгранична. Там его ничто не сдерживает. Но пока граница была цела, нам это ничем не угрожало. Те крохи хаоса, что жили в нас, уравновешивались порядком. Однако, как ты помнишь, некоторое время назад граница была повреждена, поэтому с годами хаоса в нашем мире заметно прибавилось. А итогом стало все то, что мы имеем сейчас возможность наблюдать.

Я встрепенулся.

— Что с этим можно сделать?

— Восстановить границу. Закрыть разрыв. Питающую хаос ниточку нужно обязательно оборвать, иначе равновесие никогда не восстановится.

— Но Фол сказал, что вы не сможете сделать этого сами.

— Боюсь, он прав, — едва заметно поморщилась Ферза. — Законы мироздания накладывают на каждого из нас достаточно серьезные ограничения. И если в обычном мире мои братья и сестры по-своему сильны, то граница миров и то, что рядом — это мои владения. Поэтому только мои жрецы способны там безвозбранно находиться.

Я снова кивнул.

— Не вопрос. Сделаю все, что в моих силах. Единственное, я не знаю, что искать и где оно находится. Это ведь не пустыня, верно? И не какое-нибудь скалистое плато, с которого ушла всякая жизнь?