Себя я, кстати, все еще воспринимал живым и, как ни странно, нормальным. Имел вполне себе конкретное тело, руки и ноги тоже при переносе не потерял. И даже выглядел вполне прилично. В том смысле, что не был ни бледным, ни прозрачным, мог до себя дотронуться, моя одежда тоже никуда не делась, а камень у меня под ногами на каждый шаг почему-то отзывался отчетливым стуком.

Кстати, это был единственный звук, который нарушал царящую в этом месте мертвую тишину. Так что мне пришлось приложить усилия, чтобы не шуметь и не тревожить лишний раз местных обитателей.

По мере того как я приближался к «черной» полосе, на душе все сильнее скреблись кошки и все больше казалось, что я совершаю большую ошибку. Правда, леди Смерть на этот раз не спешила с предупреждением. Впрочем, откуда бы ей здесь взяться? Тьмы-то нет. Границы, соответственно, тоже. Так что, по-видимому, на этот раз мне придется справляться самому, а для этого все же стоит к себе прислушаться.

Не знаю почему, но в какой-то момент мне показалось, что над плато пронесся легкий ветерок. Пока еще слабый, как предупреждение. Но настолько холодный, что даже мне стало до крайности неуютно. Более того, я вдруг подумал, что это холод совсем не нашего мира. Холод, способный разорвать мою душу на части. В какой-то момент мне даже показалось, что каждое прикосновение отгрызает, отъедает от меня по крохотному кусочку. Поэтому, как только это ощущение окрепло, я поспешил к виднеющейся неподалеку группе скал, между которыми и укрылся в надежде, что новый враг там меня не достанет.

Ветер же тем временем стал только сильнее.

Затем из простого ветра превратился в самый настоящий ураган. Размазанный тонким слоем по камням песок ощутимо сдвинулся с места, а затем все быстрее и быстрее пополз в сторону разлома, словно его засасывал туда спрятавшийся по ту сторону великан.

Осторожно высунувшись наружу, я успел заметить, как не успевшие найти укрытия «шарики» моментально сдуло. Единичные искорки, решившие не вовремя взлететь повыше, исчезли одновременно с ними.

А ветер все не утихал. Более того, продолжал усиливаться. Поэтому вскоре вместе с песком в сторону разлома начали смещаться даже камни. Да и вообще все, что плохо лежало или что не было надежно закреплено.

Меня тоже едва не вытянуло этим ветром наружу, несмотря на то что я успел найти хорошее укрытие. Камни закрывали меня почти со всех сторон. Еще одним осколком я прикрыл вход и сжался в комок, чтобы ветер как можно дольше обходил меня стороной. Однако это все равно не спасало. Какую-то часть меня постоянно сносило наружу, как бы я ни старался это предотвратить. Пришлось присесть на корточки, забиться в узкую щель между скалами, вжаться в них и накрыться камнем сверху, как крышкой, но даже так ветер умудрялся до меня доставать и прямо-таки цеплялся… жадно впиявливался под кожу невидимыми когтями и упорно пытался оторвать хоть кусочек.

Длилось это, по моим ощущениям, не больше трех ударов сердца, однако за это время я несколько раз был готов поверить, что не переживу этот жуткий ураган. А когда странное явление наконец-то закончилось, с удивление обнаружил, что все части тела каким-то чудом сохранил. Ничего не потерял, кроме, быть может, кусочка длинного плаща и полей своей любимой шляпы. Однако под пронизывающим ветром успел продрогнуть насквозь, хотя с душой этого, по идее, не могло, да и не должно было случиться.

Но что самое интересное, после произошедшего огромное каменное плато выглядело почти что чистым — всю черноту с него как веником вымело. Ни уродливых созданий, ни их следов попросту не осталось. Кроме тех редких счастливчиков, кто успел вовремя забиться в особенно глубокую щель и кого чудовищный вздох не застал на открытом месте.

Судя по всему, хаос не делал различий между своими и чужими и с одинаковым равнодушием поглощал как живое, так и неживое.

После этого идти открыто я поостерегся и теперь перемещался короткими перебежками от одной группы скал до другой. Ветер за это время налетал еще дважды, но я уже осознал опасность, поэтому все время следил за поведением песка и, как только песчинки начинали шевелиться, тут же кидался в укрытие, пока меня не накрыло.

В одном из таких укрытий я и наткнулся на чудом уцелевшую искорку: оказывается, это была душа… невесть каким образом сюда залетевшая, чудом не попавшая под порыв бешеного ветра, слабая, едва светящаяся, однако все-таки живая душа, при виде которой у меня в груди что-то екнуло.

— Кто ты? — спросил я, протягивая к испуганно затрепетавшей искре руку.

Душа почему-то не ответила. Да и вообще не захотела со мной общаться. Напротив, торопливо отпрянула, забилась в щель, кажется, не понимая, что я ей не враг, да еще так глубоко, что я с трудом ее оттуда достал.

— Эй… — позвал я, поднеся едва живую искорку к лицу. — Ты меня слышишь? Не бойся, не трону.

— Р-рэйш… ты, что ли?! — неожиданно прошептала она до боли знакомым голосом.

Я замер.

— Альтис?!

Искорка слабо свернула и без предупреждения обратилась в человека. Причем знакомого человека, который при виде меня неверяще ахнул, а потом с неимоверным облегчением выдохнул:

— Проклятье, Рэйш! Ты, конечно, сволочь, но как же я рад тебя снова видеть!

***

Альтис выглядел жутко. Собственно, от него осталась даже не половина — в лучшем случае треть, да и та больше походила на чудом уцелевшие останки человека, на которого напал голодный гуль.

Когда его душа развернулась, она оказалась плоской, словно ее приплюснуло чем-то тяжелым. До отвращения тонкой, почти прозрачной. А от всего, что ее когда-то составляло, осталось лишь частично уцелевшее лицо, порядком поеденная шея, часть правой руки и совсем немного туловища. Да и оно по краю выглядело не столько порванным, сколько обожженным, словно Альтиса пытались поджарить, но он в последний момент успел сбежать.

— Что, хорош? — горько усмехнулся бывший светлый маг и бывший следователь западного Управления городской стражи.

Я нахмурился.

— Кто тебя так?

— Хаос, конечно. Хорошо еще, что я вовремя сообразил рот захлопнуть и время потянуть, прежде чем дать согласие на отбор души, не то давно бы уже переваривался вон там… — он покосился в сторону разлома. — Туда стольких бедолаг при мне затянуло, что просто страх берет. А сколько их до этого было, одна Ферза ведает.

Я пристально на него взглянул, но как смертник он, наверное, тоже знал, какие боги в действительности нами правят.

— Я многое забыл, — тем временем признался мой бывший враг. — Но вот тебя и то, как ты смотрел, пока меня глодала Тьма, все еще помню.

— Считаешь, ты этого не заслужил?

— Да какая мне теперь разница? — тяжело вздохнул Шоттик. — Я, когда заново себя осознал, об этом уже и не думал. А вот отомстить хотел, да. На этом-то хаос меня и подловил.

— Как он тебя нашел?

— Откуда ж мне знать? Я и время-то точное не помню. Просто в один прекрасный день у меня в голове раздался голос… чужой голос, Рэйш. Потом я начал понимать, что именно он говорит. Еще через какое-то время я начал вспоминать, и вот тогда мне начало казаться, что все это очень странно. Я ведь не дурак, Рэйш, — снова усмехнулся Альтис. — И понимаю, что бесплатный сыр бывает только сам знаешь где. А когда приходит некто и обещает весь мир и еще горы золота в придачу, это поневоле настораживает. Может, и я многое забыл, но навыки следователя пока не утратил, поэтому, когда незримое нечто начало регулярно навещать меня во снах и показывать, чего я мог бы достичь с его помощью, я начал задавать вопросы. Думать. Сопоставлять. Слушать, что происходит в соседних камерах. И знаешь… то, что я услышал, мне сильно не понравилось. Вот только сбежать мне, к сожалению, не удалось.