— У меня другие сведения, — нейтральным тоном заметил я.

— Ну да. Для вас-то, наверное, это выглядело как побег, но хаос… он ведь мысли читает, тварь. Поэтому как только я решил его кинуть, он меня перехватил. И вот что из этого получилось.

— Значит, он тебя убил…

— Тело отобрал, да, — скривился мой некогда коллега. — Оказывается, пока мы с ним лясы точили, он успел не только подцепить мою душу на крючок, но и довольно глубоко в нее пророс. Как паразит, право. Поэтому когда я ушел из Дома милосердия по его тропе и, улучив момент, надумал драпать, душу-то мою он сразу и выдернул. Но поскольку я не смирился, то меня попросту разорвало. Располовинило, так сказать. Какую-то часть хаос себе забрал… не знаю, сожрал сам или использовал, как остальных… а то, что уцелело, сюда забросил.

— Зачем?

— А ты видел вздох? — вопросом на вопрос ответил Шоттик. — Тварь, что сидит за гранью, всегда голодна. Ей все равно, что жрать: нас, их… Она как бездонная бочка, ей всегда мало. И вот чтобы она сидела тихо, не пытаясь выбраться, ее регулярно подкармливают.

Я ненадолго задумался.

— Кого это их?

— Тех, кого сама же и породила. Этих уродов здесь полно. Каждый миг вон нарождаются. Ползают тут везде, охотятся, приспосабливаться пытаются, место под солнцем отвоевать. У нас тут, если ты не понял, война, Рэйш… но мы мало что можем против них сделать. Мы же все тут ущербные. Многие даже двигаться толком не способны. А они меняются как хотят, сливаются и снова разъединяются, поэтому мы для них — легкая добыча. А они, соответственно, добыча для самой главной твари.

— Ты думаешь, эта тварь — тоже хаос?

— Да. Но не тот, что обитает у нас во снах. Наш… он хотя бы знает, что делает. Искушает. Использует. Мыслит. И у него, по крайней мере, есть цель. Тогда как та, в разломе, вообще ничего не соображает и просто тупо жрет, словно заняться больше нечем.

— Но все же суть у них одинаковая?

Шоттик поморщился.

— Да. Ощущения они вызывают сходные. Просто тот, мелкий хаос, подкармливает более крупного, а заодно черпает оттуда силы. Но в то же время дальше не пускает и разлом расширить не стремится.

— То есть они конкурируют? — предположил я.

— Что-то типа того. Как старый папаша и предприимчивый сынок, который годами тянет из родителя деньги, не говоря при этом, что и так неплохо устроился.

— Хм, — снова задумался я. — Это интересная информация. Благодарю. Кстати, не подскажешь, как часто случаются эти ваши вздохи?

Шоттик насупился.

— Системы нет. Могут быть по десять раз на дню, а можно и целую неделю ни одного не дождаться.

— Как себя при этом ведут мелкие твари?

— Расползаются во все стороны. Чем дальше от разлома, тем безопаснее.

— А смысл? — не понял я.

— Ну… жить-то они тоже хотят. Каждая такая тварь для хаоса как дополнительная кормушка. Ну или шпион, если ему удастся ее подчинить. Он таких потом во все концы света отправляет. И там, куда они приходят, мир начинает постепенно меняться… становится таким, каким хочет его видеть хаос. И таким, в котором людям точно не будет места.

Я прищурился.

Вот, значит, как хаос расширяет свои владения? Армию марионеток он набирает себе во снах, а новую территорию завоевывает с помощью вот таких новоявленных слуг? Интересно, они тоже скверно влияют на нашу Тьму? И не потому ли ее тут нет, что само существование этих уродцев причиняет ей боль, а прикосновение к ним может стать для нее смертельным?

Я взглянул на огромное пустое пространство, где не осталось ни единого признака пребывания моей подруги, и прикусил губу.

Все верно. Порождения хаоса суть есть сам хаос. А там, где хаос, нет места порядку. Тьма же при всем своем многообразии — буквально олицетворение порядка. Место обитания наших богов. Колыбель жизни. Основа существования мира. Место, где хаос не способен существовать по определению… точно так же, как и Тьма не способна нормально существовать там, где хаос правит безраздельно.

Я, правда, раньше таких больших пространств, лишенных Тьмы, не встречал. Но полагаю, что тянется оно следом за громадным разломом, на многие и многие тысячи шагов. И чтобы вернуть сюда Тьму, мне придется этот разлом закрыть. Только тогда граница миров будет восстановлена, и только тогда эти территории вернутся под руку наших богов.

— Слушай, а ты сам-то как здесь оказался, Рэйш? — вдруг спохватился Альтис. — Ты выглядишь… ну… почти нормальным.

Я кивнул.

— Меня отправили сюда помочь.

— Помочь? Кому? Нам? — отчего-то насторожился он. — И кто же тебя отправил? Надеюсь, не ГУСС?

— Нет, конечно. Боги.

— Боги… — Шоттик скривился так, словно случайно закусил кисляком. — Богам нет до нас никакого дела. Никто из них сюда ни разу даже не спустился проверить, что тут и как. Столько душ безвозвратно ушло… столько народу тут без вести сгинуло… а им хоть бы хны!

Я качнул головой.

— Наши боги обитают во Тьме, Альтис. А здесь нет Тьмы, поэтому нет и их власти. Хаос вытесняет их из ими же созданного мира, так что разлом придется закрывать нам.

Шоттик уставился на меня, как на сумасшедшего.

— Сдурел?! Это же верная смерть! Причем окончательная, без права на возрождение!

— Так я тебя с собой и не зову, — хмыкнул я. — Да и какой с тебя теперь прок?

— Можно подумать, с тебя прямо большой будет, — уязвленно отвернулся Шоттик. — Ты сейчас такая же душа, как я… сочная, цельная… самая лакомая добыча, на запах которой скоро сбегутся все местные жители. Думаешь, сумеешь с ними справиться? Думаешь, я не пытался?!

Я от него только отмахнулся.

— Один не справлюсь, конечно. Но этого и не требуется.

— Что же ты собираешься делать? — отчего-то подобрался Альтис.

— Сейчас увидишь.

Я выпрямился, намереваясь выглянуть из-за скалы, а когда убедился, что песчинки пока не собираются сдвигаться со своих мест, и дернулся выйти, как мне в плащ вцепилась чужая рука.

— Рэйш, не вздумай меня тут бросить! Я пойду с тобой!

— Да? — скептически хмыкнул я. — А вдруг у меня не получится, и тебя следом за мной в разлом утянет?

Шоттик, как ни странно, не отцепился.

— Сдохну так сдохну. Все равно это лучше, чем заживо гнить в этой поганой расщелине! Демон тебя задери, Рэйш… мы как-никак коллеги! А Управление своих не бросает! Ты что, забыл?!

Я с сомнением на него посмотрел.

Ущербный, кривой, косой, считай, что безрукий… какая с него может быть польза? Только задерживать будет. А то еще и бухтеть всю дорогу на тему того, что не желает умирать и вообще — положите, откуда взяли. Отвлекаться на него я не собирался, мне и без него забот хватало. Да и что я с ним делать буду, если что-то пойдет не так?