Так много вопросов требовало обсуждения и разъяснений, что я решил, что будет лучше всего совершить краткую поездку в Генеральный штаб в Багдаде; но прежде следовало посетить Тегеран и узнать мнение посла по некоторым вопросам.

В соответствии с этим 4 июля я выехал в Тегеран, куда прибыл в тот же день. Я нашел сэра Чарльза Марлинга в его летней резиденции в Гулахеке, примерно в 17 милях от Тегерана. Территория миссии в Гулахеке впечатляет еще сильнее, чем тегеранская. Дом стоит на склонах предгорий главной цепи Эльбруса в красивом, похожем на английский, лесу, с журчащими ручьями чистой воды, бегущими по каналам, выложенным зелено-голубой плиткой. Обстоятельства не позволили мне пребывать в этом восхитительном месте слишком долго, и 7 июля я вернулся в Казвин для подготовки своей следующей поездки в Багдад.

Мне особенно жаль было покидать Тегеран в это время, когда столица переживала «кризис Кабинета министров», и было бы интересно понаблюдать за ходом политического переворота, который вызвал в этой стране лишь краткие комментарии, где все было перевернуто кверху дном, и который на поверку потерпел неудачу.

Я не мог позволить себе тратить время на поездку в Багдад и поэтому решил попытаться совершить это путешествие самолетом. Я попросил прислать за мной двухместный самолет; мою просьбу попытались выполнить, но из-за жаркой погоды на равнинах Месопотамии доставить самолет ко мне оказалось невозможным, и мне сообщили, что самолет может лететь со мной только последние 80 миль от Мирджаны; но даже при таком коротком расстоянии экономия времени оказалась бы значительной.

От отряда Бичерахова пока не поступало никаких известий, и мне, естественно, очень хотелось знать, как продвигается его рискованное предприятие. Возможность нашего прибытия в Баку либо с его помощью, либо самостоятельно с каждым днем становилась все более обнадеживающей; теперь я связывался с Баку почти ежедневными посыльными, и наши друзья, социалисты-революционеры, вполне могли в скором времени осуществить государственный переворот, который должен был сбросить власть большевиков, установить новую форму правления и призвать на помощь британцев. Чтобы воспользоваться такой возможностью, которая могла представиться в любой момент, мне по-прежнему не хватало войск. Однако вскоре я получил радостное известие, что составленная из новых армейских полков 39-я пехотная бригада под командованием подполковника Фавьелла на полной скорости направляется ко мне на грузовиках. Эта бригада состояла из следующих полков Центральной Англии — 7-го батальона обслуживания из графства Глостер и Северного Стаффорда и 9-го батальона обслуживания из Вустера и Уорика.

Следующие выдержки из письма, написанного мною в Казвине 13 июля 1918 года, послужат для того, чтобы разъяснить последние события:

«Со времени последнего письма к вам произошло много перемен, и эти перемены в целом оказались для нас благоприятными.

Многие ситуации довольно запутанны, но очевидно, что они взаимосвязаны, и успех на любом из направлений положительно влияет на все остальные. Опуская калейдоскоп изменений ситуации с русской революцией, которая очень близко нас затрагивает, но с которой невозможно разобраться в рамках простого письма, можно сказать, что здесь имеется следующее:

1. Местная ситуация в Персии.

2. Ситуация в Баку.

3. Ситуация в Красноводске и Туркестане.

4. Ситуация с турецким вторжением в Тебриз.

5. Ситуация на озере Урумия.

6. Ситуация с дженгелийцами.

7. Набор рекрутов и иррегулярных отрядов.

1. Ситуация в Персии. С военной точки зрения в этой части Персии все удовлетворительно; войска, необходимые для обеспечения безопасности, уже находятся в пути, и мне представляется неплохой перспективой получить в конце концов достаточное количество войск, чтобы успешно справиться со всеми вышеперечисленными ситуациями, которые в настоящий момент являются благоприятными.

Слабый боевой дух турецких войск и вражда между турками и немцами на Кавказе предполагают решительную политику с нашей стороны. Одна дивизия, не считая войск для поддержания коммуникаций, справилась бы со всей работой.

Что касается боевого духа турок, то у них в Тебризе примерно 2000 человек. У меня имеется небольшая группа из примерно 60 офицеров и унтер-офицеров на дороге Казвин — Миана, из которых передовая часть, состоящая из одного легкого бронеавтомобиля и нескольких офицеров под командованием капитана Осборна, недавно побывала в нескольких милях от Тебриза, на перевале Шабли. Туркам, вероятно, не известно о моей крайней слабости здесь, но они должны знать, что у нас мало сил; и все же вышеупомянутая группа не подвергалась нападениям, и их солдаты часто дезертируют к нам.

Что касается политических аспектов, то трудно вкратце передать правильное представление о положении дел. Из перехваченной корреспонденции видно, что очень большое число чиновников являются протурецки настроенными; население страны, конечно же, нет. Турецкое посольство в Тегеране ведет широкую пропагандистскую работу, и персидское правительство не проявляет никаких признаков сопротивления или даже протеста против турецкого вмешательства.

Я очень мало занимаюсь пропагандой, за исключением того, что иногда поддаюсь искушению издать прокламацию, излагающую народу факты, что может принести некоторую пользу. Но наша настоящая пропаганда заключается в нашем присутствии здесь, во внешнем виде и поведении наших офицеров и солдат и в хороших деньгах, которые мы платим за наши запросы. Теперь во всех городах благоприятная ситуация; все начинается с яростной антибританской агитации и вскоре заканчивается самой активной помощью и благодарностью за безопасность и порядок. Возьмем города по порядку: в Энзели все еще заправляет Красная армия из Баку, которая возражает против нашего присутствия там, но я думаю, что они привыкают к этому, и я постепенно наращиваю силу своего отряда в городе, пока не смогу игнорировать революционеров. Решт, который еще несколько недель назад был в руках дженгелийцев, — это большой город с отелями, кинотеатрами и разношерстным населением, состоящим из персов, греков и армян. Он явно пробританский, но у меня еще не было времени, чтобы очистить его должным образом. Капитан Кокерелл, мой провост военной полиции, — большой авторитет в своем деле. Даже самые злостные заговорщики либо едят из его рук, либо в мгновение ока оказываются в заключении. Когда мне удастся отправить его в Решт, город сам себя не узнает.

В Казвине антибританская агитация полностью прекратилась. Религиозные лидеры пьют со мной чай; ведущие демократы, турецкие агенты и другие либо сидят в тюрьме, либо бежали. Благодаря безупречной разведывательной системе Сондерса я могу составить список главных жителей с указанием точной степени их вины.

Хамадан, с момента ареста губернатора и главного подстрекателя, Ферид уд-Даули, совершенно успокоился и не забывает проявлять благодарность за помощь голодающим, которая в первые дни, когда у меня не было войск, оказалась ценнее множества пулеметов. Биджар, Миана и Зенджан — все они находятся в спокойствии и довольстве. При всем этом я не позволяю себе поддаваться ложному чувству безопасности и готов справиться с мятежом в любое время и в любом из этих городов. Учитывая всю вражескую активность вокруг нас и слабость моих небольших изолированных отрядов в отдаленных районах, риск велик, и удивительно, что до сих пор ничего не произошло. Зенджан считается фанатическим, протурецким и антибританским местом. При въезде моего отряда в город прямо на улице и среди бела дня были убиты двое их слуг за сотрудничество с англичанами, тогда как общая численность моего отряда на тот момент не могла превышать двадцати офицеров и унтер-офицеров. Но с каждым днем наши силы крепнут, а риск уменьшается.