— Здравствуйте! — поздоровался Анатолий осипшим от волнения голосом: каждый спецназовец в полтора раза превосходил по габаритам членов его ударной бригады.

— Заходи, не стесняйся, — предложили спецназовцы. — Парни, это же та самая приглашенная звезда утреннего шоу в соседнем кабинете. Слушай, мужик: дай автограф, будь другом!

Ближайший к нему спецназовец протянул листок бумаги с текстом о чистосердечном признании факта вымогательства денег у Владислава.

— Вот здесь распишитесь, пожалуйста, у полоски напротив слова «виновен», — уточнил спецназовец, указывая на нижнюю часть листка.

— Я ручку дома забыл, — ответил Анатолий.

Спецназовцы дружно протянули ему свои.

— Выбирай любую! — предложил тот, который держал листок.

— Спасибо, но как-нибудь в другой раз, — отказался Анатолий и прикрыл дверь. Вернувшись в приемную, он сел в кресло и посмотрел на Владислава с уважением. Ему пришлось так посмотреть, поскольку вышедшие из кабинета спецназовцы больше не выглядели добрыми и мирными, как несколько секунд назад. И Анатолий в данный момент не хотел попасть им под горячую руку. — Пожалуй, Вы меня убедили, Владислав. Я не стану требовать деньги у вашей фирмы. Сейчас мы мирно расходимся и остаемся каждый при своем. Прошу прощения за причиненные неудобства и прошу принять триста рублей в счет оплаты вчерашнего сеанса терапии.

Он положил три новеньких сотенных на стол и приказал бригаде:

— Уходим, парни.

Мордобойцы, обменявшись пристальными взглядами со спецназовцами, признали свое поражение и организованно ретировались следом за начальником. И только визг покрышек об асфальт показал, насколько разнервничался Анатолий за время беседы с Владиславом и спецназовцами.

Внедорожник выехал на основную дорогу и скрылся за домами.

Владислав шумно выдохнул, вытер со лба набежавший пот и только теперь почувствовал, что рубашка на спине насквозь промокла.

— Такое чувство, — поделился он своими мыслями, — словно я только что изгнал разом сотни две чертей.

— И готов поспорить на недельный заработок, — подметил Геннадий, — что это чувство куда приятнее, чем ощущение, словно тебя самого изгоняли двести чертей одновременно.

Владислав кивнул: недавняя попытка чертей выбить из него всю душу завершилась неудачей, но зарубку в памяти оставила надолго.

— А вообще, интересно, если выставить бандитов против чертей, — сказал Макар, — кто из них окажется победителем?

— Скорее всего, черти, но не факт, если выступят на равных условиях, — ответил Геннадий, расстегивая куртку и снимая с себя шапку, скрывавшую лицо. Комплект надувных мышц, спрятанный под курткой, после откручивания заглушки сдулся до неприлично плоского состояния. Геннадий снял его и аккуратно свернул в трубочку. — Точно могу сказать только про нас: без этих мышц мы здесь и минуты не продержались бы. Лично я чуть не лопнул от страха, когда увидел вошедших громил. Вы знаете, что крайний справа человек шесть лет назад занял первое место в краевых соревнованиях по боксу в тяжелом весе? Он старые кирпичи только так кулаком крошит.

— Да… — ответил Владислав. — Нас пришлось бы соскребать со стен, не иначе.

— Хорошая штука, мне понравилась, — сказал Макар про надувные мышцы и снял с себя маску. — Вы не против, если я еще немного с ними похожу?

— Приятно? — Павел, один из друзей Макара, исполнявший роль спецназовца и снабдивший группу надувными мышцами, обмундированием и автоматами, засмеялся.

— Еще как!

— А если бы ты знал, какие актеры их носили на киностудии, то вообще бы впал в нирвану.

Макар встрепенулся и подскочил, как ужаленный.

— Так, говори, чего молчишь! Неужели Шварценеггер и Сталлоне?

— Нет, это ты лишку хватил. Наши актеры. Но достаточно известные.

— Не тяни резину, говори!

— Не могу: давал подписку о неразглашении, — ускользнул от ответа Павел.

Спецназовцы один за другим снимали куртки и выпускали из надувных мышц воздух.

— Тогда назови фильмы, а качков я там и так отыщу, — попросил Макар. Павел наклонился к его уху и прошептал название. Глаза Макара стали большими и квадратными.

— Да ты что?! — воскликнул он. — Не может быть!

— Еще как может, — с уверенностью сказал Павел.

— Ни за что бы не подумал! — потрясенный Макар посмотрел на сдувшиеся мышцы с еще большим уважением. — А как же съемки для прессы на всяких вечеринках?

— Берет напрокат. Зато когда снимает, его никто не замечает и не пристает с просьбами дать автограф.

Дверь офиса открылась. Псевдоспецназовцы вздрогнули и приготовились увидеть вернувшихся за каким-то лешим бандитов, но вместо них в приемную вошла обеспокоенная Наташа. Она держала в руке пакет с рекламой сети аптечных магазинов, один из которых располагался через два дома к северу от офиса.

— Что там? — поинтересовался Макар. Наташа молча выложила на стол бинты и степлер. — А это еще зачем?

— Бинты скреплять.

— Ты с ума сошла? Нам же больно будет!

— После ударов этих громил вам уже ничего не будет, — отрезала Наташа. — Я видела, как они умчались отсюда…

— Мы — молодцы, правда? — с гордостью воскликнул Макар.

— Не знаю… — засомневалась Наташа. — Мне показалось, что бандиты поехали за группой поддержки. Вы уверены, что они не вернутся?

— Абсолютно! — ответил Макар. — Так что твои бинты нам без надобности.

— Еще не вечер, — ответила Наташа.

Как в воду смотрела.

«Спецназовцы» уложили костюмы в сумки, вызвали такси и помогли Павлу положить сумки в багажник автомобиля. Таксист по привычке ожидал отправления на автовокзал и удивился, узнав, что Павел не отправляется в теплые турецкие или греческие края, а всего-навсего перевозит вещи на склад киноконцерна «Мосфильм».

— С миру по нитке собираем раритетную одежду семидесятых, — пошутил Павел. — Сейчас в моде ретро-сериалы, а подходящих тряпок уже не выпускают. Классические белые простыни, и те с трудом отыскали за триста километров от столицы.

Таксист хмыкнул. Он хорошо знал, что чем дальше от больших городов, тем проще отыскать раритеты советской эпохи. В любом заброшенном поселке или позабытой деревне, число которых по стране давно перевалило за сотни, этого барахла — как собак нерезаных. Где-нибудь отыщутся даже работающие телевизоры КВН или лампочки Ильича, которые вкрутили в двадцатых годах двадцатого же века и до сих пор так и не поменяли на новые.

— Могу подсказать адресок, — сказал он. — Тут недалеко. Сутки туда, сутки обратно — и наберете себе хлама на двести лет вперед.