— Да? А до завтра не ждёт? — недовольно осведомилась Света, высунув голову.

— Пара минут, — заверил я. — Ты кто? — поинтересовался я у надувшегося визитера.

— Я Егор Мухин, — выдал типчик задрав нос.

— И что тебе, Егорушка, от нас надо-то? — через четверть минуты тишины после этого начал звереть я.

— Жор, да выкини его от нас, на самом деле! — резонно высказалась Светка.

— Вы совсем идиоты? — выпучился лощёный, но на мою руку, протянутую к его лацкану, зачастил. — Я — первый секретарь развлекательного кооператива “Эйфория”!

— Сочувствую этому кооперативу, — честно высказался я, продолжая примеряться к лацкану.

— Жор, погоди, — напряжённым голосом высказалась Света. — Это наркопритоны?!

— Не “наркопритоны”, а заведения с расширяющими сознания веществами!

— Понял, — всё понял я. — Пшёл вон, пока цел.

— Ты, Верхазов, плохо понимаешь, с кем говоришь! Ты и твоя девка крупно задолжали кооперативу “Эйфория”!

— И когда это мы успели? — несколько удивился я.

— Бандитское нападение с массовым убийством на колхоз “Хреново”! Выживший тебя опознал! И ты… ай!

Ухватил я лощёного за лацкан, приподнял — ну, Космотруд халтуру не делал, всё-таки! — развернул, приоткрыл дверь. И с оттяжкой, почти в полную силу отвесил лощёному пенделя. Тот с противным писком покатился вдаль, ну и я, полюбовавшись, закрыл дверь. Урод-наркоторговец, блин!

— Знаешь, Жора, а вообще — могут быть некоторые сложности. В Торговом Районе, — задумчиво протянула Света.

— От этого урода?

— Урод он, конечно, урод. Но их поганая “Эйфория” никаких законов Сталедара не нарушает. Десять наркопритонов, большие прибыли у них. Влиятельные…

— И что? — уточнил я. — Ну увечат они народ, а властям Сталедара на это плевать. Но нам-то в чём сложность?

— Жопы, Жора. Большие жопы. Хотя по законам Сталедара все их претензии и выеденного яйца не стоят…

— И в жопу их, с их жопами! И вообще, на чём мы остановились? — целенаправленно потопал я к нашему спальному закутку.

Правда, наутро Светка предложила, да и я признал правильность выяснения, кто такие эти эйфорийцы. Ну, раз уж я их урода-начальника выкинул, да и вообще, выходило, что мы про них ничего не знаем. А раз они какие-то там “претензии” выставляют — знать разумно. Хоть и противно.

Вернувшаяся подруга озвучила такую информацию: Эйфорийцы существуют ТОЛЬКО в Торговом Районе, в остальных местах их продукция под запретом. Десять наркопритонов, пользующихся популярностью среди слабовольных дураков. Немалые деньги и очень дурная репутация. То есть, их если не прямо боялись, то опасались. С людьми, конфликтовавшими с этими уродами, случались нехорошие вещи. Причём, “махновщина” Торгового Района не проводила каких-то там расследований. Охрана охраняет, ну а что вне их зрения случилось — никого не волнует. Ну а лощёный урод, хамски ввалившийся к нам, и вправду был удивлён — судя по разговорам корреспондентов, Светы мы должны были ему чуть ли не в ножки падать и спрашивать, чего ему изволится.

— Уроды, в общем, — подытожил я. — От безнаказанности охеревшие и больших жоп.

— В целом — так, Жора. Но поаккуратнее нам быть не помешает.

— В принципе, парочку турелей защитных лазеров можно поставить, — прикинул я. — Когда достанем. А пока, Свет, ну чего нам опасаться? Что нападут на мастерскую? Так наш жлоб-хозяин на плате наёмникам не экономит, а отряд охраны и вооружён и сам по себе немалый.

— Лично нам, Жора.

— Ты по хулиганским местам Сталедара ходишь, ну, где охраны нет?

— Нет, Жор.

— И я нет, Света. А значит — нечего нам бояться, кроме разве что какой-то тайной диверсии. Вот к ней и будем готовы — всё проверяем, осматриваем. Вне Сталедара… не думаю. Я нам такую башню на колёсах сделаю, что нас пусть боятся, — потёр я руки.

В общем, решили профилактически осматривать мастерскую, во всякие подозрительные места не соваться. И плюнули на наркоторговцев, жаль, что мысленно.

А дел у нас хватало и без того, прямо скажем. С теми же станковыми рельсами начал возиться — а это не хухры-мухры, на глазок не сделаешь. Да и с расчётами куча переделок была: всё же у нас не завод полноценный, с оборудованием, а кустарная мастерская.

И пару дней мы с этим валандались, да и кузов я рассчитывал — тоже, вообще-то, очень важная вещь. С учётом козлов и прочей пакости моделировал и выходил вообще больше округлый огурец — чтоб удары по касательной приходились. Внутренняя каркасная структура тоже сложная и мощная, в общем, много возни выходило ещё на этапе планирования.

И вот на третий день дождались мы отвала катеров от сходен мастерской. Починил, оттестил всё, ну и какие-то дядьки, катера пригнавшие, их уводили. То ли арендаторы-рыбаки, то ли наёмные работники дылды — я не в курсе. Хотя с учётом эйфористых уродов стали мы со Светкой за ними приглядывать пристальнее.

Так вот, отваливают они, я уже думаю опустить створу тонкого металла, сходни прикрывающую, как вижу какую-то непонятную фигню. Напряг глаза — ну, если не офигел, то удивился.

Где-то в полукилометре от нас по Печоре гордо плывут какие-то гуси-лебеди, в количестве трёх клювов. Ну плывут и плывут, где ещё им плавать, как не по реке. Вот только их с полукилометра более-менее видно! Я прикинул размеры — какие-то чудища несусветные выходят, бошки над водой метрах в двух-трёх!

— Ты чего, Жора? — поинтересовалась причиной заминки Света.

— Во! — всеобъемлюще ответил я, потыкав в троицу гигантов вдали.

— А-а-а, гуси. Опасные твари, но только на земле, — пригляделась Светка.

— Так они же здоровые, как сволочи, — озадачился я. — И на воде должны быть опасны.

— Нет, мутировали, — помотала головой Света.

И рассказала: гусятина сохранила свой сволочной, щипательный характер. Вот только выросли неприлично, и башка с клювом покрылись острыми чешуями. И даже часть шеи. Летать разучились совсем, но крылья не пропали, а стали намного сильнее. И стал гусь засадным хищником в прибрежных районах: засядет рядом с водопоем или бродом, напряжёт свои мускулистые крылья. И бросится на жертву: если небольшая, то просто забьёт-защиплет, да и сила прыжка немалая — на пять метров прыгали! А если добыча опасная, то стёсывает своими чешуями кожу-шкуру-броню и убегает от подранка или в воду, или в кусты. И ждёт, пока жертва от потери крови скончается.

— Но нападают только на одиночные жертвы. Например, на пару человек, даже не рядом стоящих — не кинется, — подытожил рассказ Света.

— Да, неприятная птица выходит, но и не самая гадкая. Те же куры, скопом, попротивнее будут, — констатировал я.

— В общем — да, так и есть, — признала Светка.

Стоим, смотрим на гусей — ну, далеко они, да и вообще пейзажем любуемся. И тут вижу — какие-то судёнышки, чуть ли не водные мотоциклы, штук тридцать, не меньше, вдоль от берега закладывают дугу. Плотно держатся, довольно далеко от нас, но дуга… Ну в общем, чёрт знает, паранойя или нет, но дуга-то к нам выходит.