Он замолчал.

Иван подождал и сказал:

– Да чего-то никто не хочет эти миллиарды забирать.

– Идиоты, – повторил старик. – Нормальную сортировку поставить – за полгода отобьются. Нужное – на переработку, ненужное – сжигать.

– Нельзя же сжигать, – сердито влезла Полинка.

– Не сжигай, – сказал старик. – Дыши этим, если нравится.

Он глубоко вдохнул, закашлялся, вытер засверкавшие глаза и улыбнулся почти беззубым ртом. Потом впервые повернулся к гостям и сказал:

– Хоть лопни, всего три варианта: сжечь, лучше с переработкой, закопать или отвезти в другое место – а потом все равно придется сжигать или закапывать. И это все равно не спасет.

– Почему? – спросила Машка.

– Потому что эта свалка год назад вон там вот кончалась, где тот дым, видите? Все сейчас убери, почисть, помой – а к концу года снова так же будет. Мусор-то сюда везут и будут везти. Со всей области. Вперемешку.

Машка начала:

– А сортировать если?..

Старик перебил:

– А сортировать если, будут все равно из разных баков в один грузовик сваливать – и здесь в одну кучу. Пока переработки нет, так и будет. А переработки нет и не ожидается, так? Так.

Он еще раз оглядел гостей и спросил немного другим тоном:

– Чего хотели-то, молодые люди?

– Убрать это все, – сказал Иван.

– Бог в помощь.

Иван поднял голову, вяло махнул зависшему высоко над ними дрону, которого с опаской огибали вороны, оглядел приунывших девочек и бодро сказал:

– Артем, похоже, закончил с обмерами, сейчас подойдет, скажет реальные объемы. Прикинем варианты, потом подумаем с народом, какие варианты возможны. Десять человек не вытащат, понятно, всем вместе надо, как говорится. А то Митрофанов думает, это так просто, а сам город на глушняк утопит.

– Митрофанов – это который, Даниил? – спросил старик, оживившись. – Вы от него, что ли?

Иван, переглянувшись с девочками, осторожно сказал:

– Наоборот, скорее.

– Ну-ну, – сказал старик. – Он за свалку взялся, что ли? Зря вы против тогда, у него и получиться может. Способный парень, а жена так вообще…

– А жена как раз за нас, – сказала Машка неожиданно.

Старик замер, метнул в огонь растопыренную связку картонных обрезков и тряпья, полюбовался на искры, съежился в кресле и сказал, не отрываясь от огня:

– Привет ей передавайте от Степана Кареновича.

– Слушай, ну заканчивай, – сказала Ксюха. – Просто покатаемся, развеемся, погуляем. И всё за их счет.

– А если посадят, то и за счет этого самого, общака, да? – спросила Саша.

– Бли-ин, – взвыла Ксюха. – Я же пять раз объясняла, не было там никаких наркотиков.

– А что было? – спросила Саша. – А, да, помню, супер-пупер-адидас.

– Не адидас, а ямамото, или как там эта японская ерунда называется – короче, натурально супер-пупер. Чего кривишься, я правду говорю, смотрела на сайте – такой шмот реально тыщ пятьдесят стоит без доставки, в нем Леди Гага тренируется, или как там ее, неважно, а Матвею за десятку нашли, не отличишь – и он за четвертак загнал, под заказ, все чисто и честно.

– Да кому, господи? Ты сама-то веришь, что есть такие лохи, чтобы им лениво в интернет слазить и аналог найти, зато двадцать пять рублей выложить не лениво?

– Во-первых, вот есть, не поверишь. Во-вторых, так просто не найдешь. Места знать надо.

– Даркне́т, ага, и секретные группы по секретным инвайтам. Ксюх, что ты как в садике вечно.

Ксюха отмолчалась, сколько уж могла, с очень важным лицом, и опять с упорством вахтового муравья поползла к главной теме:

– В любом случае, Матвей этим больше не занимается, так что можно, пожалуйста, не трястись уже, а?

– Значит, надо по какому-то другому поводу трястись, – отметила Саша. – Правильно я понимаю?

– Если ты настроена хейтить, давай не будем эту тему поднимать, – заявила Ксюха и замолчала, поджав губы.

– Давай, – легко согласилась Саша и углубилась в лабу. В понедельник надо сдать три штуки, сегодня вечер четверга, а у нее ни одной не готово.

Ксюхи, естественно, хватило ненадолго. Уже через пару минут она снова принялась уламывать Сашу быть нормальной, не тупить, ловить возможности и непременно сгонять в хорошей компании на историческую родину, чтобы показать ее замечательным Матвею и Алексу, у которых возник внезапный бизнес-интерес к самой вонючей точке земного шара.

Ксюхин бубнеж был для Саши как звук телевизора из соседней комнаты – и раздражает, и сосредоточиться не дает, к тому же все равно невольно прислушиваешься, чтобы понять, о чем речь. Да и в лабу смотреть она больше не могла.

Саша отодвинула тетрадь и, сдерживаясь, спросила:

– Ну какой бизнес может быть у твоего Матвея в городе, где не то что «Ашана» – «Пятерочки», блин, нет?

– Вот! – торжествующе объявила Ксюха, как будто Саша только что сама все объяснила, веско и убедительно. – Именно поэтому! А во-вторых, не у Матвея, а у Алекса, он крутой перец, если не заметила.

– И чем занимается твой крутой перец?

Если бы Саша знала Ксюху не так хорошо, то не заметила бы полусекундной заминки и, может, повелась бы на дальнейшие слова про широкий спектр интересов, возможностей и мощностей, которыми располагает расчудесный Алекс, в изложении Ксюхи за несколько секунд выросший из состоятельного мальчика в олигарха чуть ли не федерального уровня. Но Саша знала Ксюху лучше собственного отражения – просто потому что видела чаще и с неизмеримо большего количества ракурсов, – так что просто кивала, пока не надоело, а потом заметила:

– Ксюх, ты если сочинять не будешь, у тебя, наверное, инсульт случится или разрыв почек, да?

Реакция Ксюхи, к сожалению, была тоже не слишком интересной, потому что предсказуемой, как синопсис девачковой комедии: возмущение, наезд, отъезд, шутка, соскок с темы, все это в семи репликах за несколько секунд. Далеко Саша отскочить не позволила. Ее все-таки слегка заинтриговал Алекс, добрый, щедрый и вполне воспитанный, заинтересовал еще на пикнике и особенно на обратном пути. Потом она, правда, по нервяку и из нежелания грузить голову малополезной информацией предпочитала отмахиваться от настойчивых попыток Ксюхи рассказать всякие подробности о происхождении и образе действий юного мецената. Правильно делала, похоже: знаний и да-же наблюдений Ксюхи не хватило бы на сколь-нибудь развернутый внятный рассказ. Но на брифли-режим хватило.

Алекс учился на том же факультете, что и Матвей, только парой лет раньше. Потом ушел в академ, занялся бизнесом, поднялся, еще и родня помогла – у него знаешь кто родня? «Кто?» – спросила Саша. «О-о», – сказала Ксюха, закатив глаза, и Саша немножко прокляла себя за неотбитую привычку задавать вопросы, которые из самых логичных и невинных превращаются, едва обратившись к Ксюхе, в идиотские, риторические и неуместные. Если знает – сама скажет, а сейчас явно не знает.