Когда в вагоне метро она услышала название своей станции, то испытала чувство облегчения и прогнала воспоминания. У «Охотного ряда» стояла сестра и улыбалась. Потом говорила ободряющие комплименты и что-то о том, что жизнь не кончается, если «друг оказался вдруг», то есть – если муж «объелся груш». Это утомляло. Но все-таки терапия шопингом удалась, в любимом кафе нашлись места, и, впервые за последние полгода, хотелось думать только о хорошем. Все-таки весна давала силы. За соседним столиком сидели девушки и хором громко обсуждали личную жизнь. Одна из них больше всех смеялась и постоянно произносила слово «папик». Сестра кивнула в ее сторону. Но и без этого красноречивого жеста перед ее глазами пронеслась сцена объяснения с мужем, таким же, как и какой-то мужчина из разговора девушек, уже ставшим богатым «папиком».

Но для кого? Для той, кого знали с пеленок, с момента ее появления в этой жизни в виде прекраснейшего события, ожидания будущего, которое ждали девять месяцев!

Она вспомнила серый сентябрьский дождливый вечер. Ее муж, в честности которого у нее не было поводов сомневаться, говорил о том, что любит ту самую малышку – дочь друга. Что эта девочка заставила его посмотреть на мир другими глазами, окунуться в новую молодость, закружиться в вихре счастья, о каком он и не мог мечтать. Он сбивчиво рассказывал ей, как она влюблена, как первая призналась в этом, как он испугался. И о том, что он ее первый мужчина. И что она необыкновенная.

Потом были звонки подруги, слова оправдания поступка своей дочери и молодежи вообще, непонимания, как и когда это могло случиться. И как точка: глупый вывод о том, что в этой жизни бывает все. А ей хотелось выйти на улицу, встать под бушующий ливень, чтобы он смыл то, в чем она не была виновата.

От мыслей отвлек голос сестры. Она как будто выплыла из тоннеля воспоминаний и поняла, что уставилась в зеркальные витражи кафе.

– Не грусти… – сказала сестра. – Ты сегодня часто смотришь на себя в зеркало. Это хороший знак. Может, загадаешь желание о суженом? – в ее интонации было столько тихой любви, что на душе стало светлее и легче.

– Не буду грустить! Загадываю встречу своего двойника, но мужчину, – уверенно ответила она и подняла бокал.

Два бокала коснулись друг друга, и один неожиданно разбился в ее руке.

Она вздрогнула и напрягалась:

– Боже мой! Как тогда! На выписке той малышки – будущей жены моего мужа. Я тебе рассказывала. Как странно…

– Выбрось из головы. Сейчас это точно – к счастью! К твоему счастью!

День подходил к концу. Сестра вынула конверт.

– Вот отдаю тебе остаток долга. Спасибо. Доедешь домой, позвони.

Распрощавшись с сестрой, она спустилась в метро. В вагоне рядом с ней присела средних лет женщина и начала рассказывать о том, что хочет съездить в паломнический тур, а денег не хватает. Женщина как будто просто размышляла вслух о том, как богатые ездят на острова, а она вот и не может Святые места посетить. Что сын считает это прихотью, а она вот, мол, помолиться хочет. Что вот сестра во Франции живет, племянник там же, надо повидаться, все пишут, зовут. А она не едет. Денег нет, да опять же – сын, невестка, внуки.

– Ох-хо-хо, – вздохнула громко соседка.

Она сидела, слушала и думала о том, что хорошо бы тоже поехать отдохнуть.

– Следующая станция «Таганская», – вывел ее из раздумий электронный голос.

Ее станция. Она встала и, как будто интуитивно, достав конверт с деньгами, протянула его женщине.

– Поезжайте! И за меня помолитесь. За мою любовь.

Двери открылись, женщина схватила ее за руку, и она слышала вдогонку:

– Вот спасибо! Возьми.

Она сунула машинально в сумку какую-то листовку и пошла на эскалатор к выходу из метро.

Поворачивая ключ в двери, подумалось: «Как хорошо закончился день».

На душе было немного тревожно.

Обрывки воспоминаний мешали, как старая одежда, которую давно надо бы выбросить, но всегда что-то останавливает.

– Господи! – взмолилась она вслух. – Я не хочу думать о том, как после развода осталась у «разбитого корыта», стала искать работу и слушала уверения адвокатов, что сделано все возможное, чтобы отсудить часть бизнеса.

Она поняла, что не может забыть синие глаза восемнадцатилетней девушки, победно смотрящие на нее. Мужа, обнимающего взрослую малышку за талию, немного смущенного, слегка растерянного, словно ставшего ниже ростом, но явно с крыльями за спиной. Как сошлись взгляды мужа и сына в немой и жестокой дуэли. Как началась ее новая жизнь, когда из нее ушли любовь единственного мужчины и дружба старых друзей.

Она подошла к окну, открыла его, вдохнула запах московской улицы, в котором смешивались ароматы цветущей в парке сирени и бензина, весны и наступающего лета.

– Господи, если бы ты знал, как я устала… Кто придумал предательство и одиночество? И зачем?

В это время она посмотрела в зеркало.

– Вот, вот и ты начинаешь отражать мою наступающую старость. А где глаза моего двойника? Моей половинки?

Ее взгляд зацепился за сумку и торчащую из нее листовку.

Она потянула листок и увидела, что это письмо. Письмо было явно распечатано с электронной почты.

На русском языке, вперемешку с французскими словами, одна женщина другой писала о том, что стареет и очень переживает за одиночество взрослого сына, просит найти ему жену в России.

Ниже были написаны адрес и телефон кандидата в мужья.

«Вот, – подумала она. – Занятие на вечер».

Она взяла телефон и набрала номер.

«Я спятила?» – пронеслось у нее в голове.

На том конце провода зазвучал мужской голос: «Бонжур».

– Извините, – сказала она и нажала отбой.

Телефон зазвонил мгновенно, даже не дав что-то проанализировать.

Она приняла вызов и услышала тот же голос.

– Алло! Мадам, я вас напугал? Я, может, и не страшный. Хотите взглянуть на меня?

– Я? – спросила она. – А зачем?

– Как зачем? Нам нужно познакомиться. Диктуйте ваш скайп.

Она, как завороженная от требовательного голоса, назвала скайп, и связь оборвалась.

В это время компьютер, стоящий на письменном столе, известил, что кто-то хочет поговорить с ней в скайпе. Она посмотрела на экран и увидела фотографию неизвестного мужчины, который звонил ей. Но такое не могло быть реальностью: он был похож на нее, как брат, как двойник, что было невозможно не заметить. Вызов продолжался. Она кликнула, словно сказала «да» всему, что еще может случиться в ее жизни.

Пролетело зеленое лето. Она снова ходила на свидания, удивляясь себе. А дождливый сентябрь казался янтарным от осыпающейся листвы, а не серым и грустным.