Вот как — Юки встает и растворяет в воздухе свое ледяное кресло: — а она ничего не сказала насчет того, что она за меня подписалась в листке регистрации? Что теперь нас двое в этой ее предвыборной гонке? С каких это пор Темная Императрица у нас за спинами прячется?

— Ну… тут промашка вышла — сознаюсь я: — но она ничего плохого не желала. Честно. Она не хотела тебя обидеть, да тут никто не хочет тебя обидеть. Тебя если обидишь — долго не проживешь. Не от сосульки помрешь, так от пламени.

— Ты мне зубы не заговаривай, Син. — говорит Юки. После этого слияния не только я знаю ее и Акиру как облупленных. Они знают меня — тоже как облупленного. Тут уж ничего не поделаешь, вот они минусы житья в доме со стеклянными стенами… особенно если это не дом, а единое сознание.

— Я же почему сразу не отказалась — говорит Юки: — как меня в учительскую вызвали и листовку эту показали. Потому что думала что ей это зачем-то надо.

— Так ей и надо! Все сняли свои кандидатуры, никто не хочет с ней тягаться на выборах, а тогда выборы не состоятся. — объясняю я. Юки морщится и поднимает руку.

— Погоди — говорит она: — но ведь можно же подойти и поговорить сперва, чего она конспирологические игры устраивает?

— Боится — говорю я первое что приходит в голову: — боится конечно.

— Кого? Меня? — хмурится Юки: — я что — страшная?

— Ооо! — тяну я: — ты даже не представляешь какая! То есть — красивая как женщина, но страшная как враг. Ты — воплощение этой… Немезиды, вот. Ты у нас сама Смерть на ледяных крылах. Нет, ну посуди сама — девчонка с нами на Бартаме была, а ты там оставила по себе впечатление, да еще и с Акирой там устроила … кавардак. Как на тебя по-другому смотреть? Я-то бывает порой вздрагиваю, как сам себя в зеркало увижу… а ведь я частью я-мы был, и то страшновато. А она — снаружи была. Часть ее воспринимает тебя как одноклассницу, а часть — как неведомую хтонь, которой ты по сути и являешься.

— Скорее — частью неведомой хтони, потому что другой частью являешься ты. — говорит Юки, заправляя прядь волос за ухо: — и еще частью — Акира.

— Это не меняет дела. И тем более не может изменить отношения. У меня с Иошико всегда были дружеские отношения…

— Ты с ней спал? — прищуривается Юки: — никак вспомнить не могу… спал или нет?

— Так ли уж важно кто с кем спал? — поднимаю я бровь: — у нас все со всеми спали. Таков путь «Демонов Сумераги-тайчо»! This is the way!

— Don’t think so, но ты продолжай — машет рукой Юки: — оправдывай свою любовницу, эту мелкую дрыгоножку… сперва ты из-за нее Братство захватываешь, а потом …

— Вообще-то это ты из-за нее боевую тройку Братства в порошок растерла — напоминаю я: — это-то я точно помню.

— Да? — удивляется Юки: — точно. Почему-то тогда мне показалось что это хорошая идея.

— Признайся, тебе нравится Иошико — говорю я: — я не буду тебя осуждать. И Акире не скажу. У нас с тобой будет один маленький секрет. Я даже дам вам уединиться — у нас с Читосе еще месяц проживания в пентхаусе «Хилтона», так что квартира в вашем полном распоряжении.

— Она? Мне? Да пффф… — фыркает Юки. Никто, кстати, никогда не видел как Юки фыркает. Научно подтвержденный факт. Мы видели как она материться, как она выходит из себя, как она ведет себя как избалованный подросток и трудный ребенок, но чтобы фыркать… очень даже мило получается. Я умиляюсь.

— То есть она, конечно, ничего девочка — наконец признается она, скрестив руки на груди: — но ей об этом не говори. Я вообще, решила, что я как сестричка Читосе — гетеросексуальна.

— А с Акирой у тебя чего? — спрашиваю я в некотором обалдении. Все же знают, что Юки — это Акира. И наоборот.

— С Акирой это не считается — поясняет мне Юки: — не сбивай меня с толку. Ты мне лучше скажи, чего мне теперь делать? Эти двое — она кивает на пустующие за котецу места Аи и Мико: — уже успели наделать листовок и по школе расклеить. И ересь какую-то там написали.

— Что делать? — я смотрю на книгу у нее в руках. Немейский жрец, ну конечно же.

— Что? — она отслеживает мой взгляд и хмурится.

— Только добытое в борьбе ценится — говорю я: — кроме того есть только один путь сблизить вас как друзей и одноклассников… раз уж ты теперь гетеросексуальна.

— Секс? — неуверенно предлагает Юки: — не то, чтобы я была против, но …

— И это тоже — соглашаюсь я: — но все-таки в первую очередь ключ к вашей дружбе лежит в преемственности Немейских жрецов у священного дерева. Как происходила передача власти у озера Нему?

— В немийском святилище произрастало некое дерево, и с него не могла быть

сорвана ни единая ветвь. Лишь беглому рабу, если ему это удастся, позволялось сломать одну из ветвей. В случае удачи ему предоставлялось право сразиться в единоборстве со жрецом и при условии победы занять его место и унаследовать титул Царя Леса — нараспев процитировала «Золотую Ветвь» Юки: — ты предлагаешь мне убить ее, или все-таки ей убить меня? Я понимаю, что ты можешь и вернуть нас к жизни из клинической смерти, но это как-то радикально для школьных разборок, не считаешь?

— Не, это ж символизм, как и все в этой книге. Эта книга вообще не об смыслах и сути, эта книга целиком о символах. — говорю я: — тебе нужно только участвовать в этой гонке без поддавков, серьезно, использовав все свои ресурсы. И проиграть.

— И проиграть? — она поднимает бровь: — то есть я, использую все свои ресурсы, борюсь изо всех сил и — проиграю?

— Именно! — поднимаю палец я: — только так и никак иначе!

— Ты уверен, что я проиграю? — бровь Юки не собирается опускаться и я понимаю эту бровь. Эта бровь повидывала всякого. Эта бровь видела и