К его превеликому удивлению, Саддам оказывается образцовым пациентом, хотя с ним и пришлось бы тяжко любому врачу: он никогда не жалуется, а потому очень трудно определить, имеются ли у него какие-нибудь недуги. Считая для себя делом чести скрывать физические слабости, он предпочитает делиться лишь своими внутренними переживаниями с тем, кого он называет в своих письмах «Элис». Когда Роберт пытается заставить упрямого пациента пройти процедуры профилактики гипертонии, Саддам, перебивая, говорит: «Я знаю, что вам это непонятно, но я хотел бы прочесть вам вот это». Он достает блокнот и начинает монотонно читать на арабском языке стихотворение, которое совсем недавно написал. После трех или четырех минут чтения Саддам с самодовольным видом смотрит на санитара, ожидая услышать от него одобрительное высказывание. Роберт улыбается, не скрывая того, что он ничего не понял. Однако он слушал, и этого Саддаму достаточно. «А вот теперь я готов пройти процедуры», – наконец соглашается узник. Роберта очень удивляет такое поведение. Впоследствии Саддам с блокнотом в руке каждый вечер терпеливо ждет Роберта и затем читает ему стихи, которые написал в течение дня и которые посвящены его идеалам, а также цветам, женщинам и летающим над местом его заключения птицам.

Птицы, щебеча и чирикая, в большом количестве слетаются к Саддаму, как только тот появляется на пыльной площадке, служащей местом для прогулок. При каждом приеме пищи Саддам засовывает в карманы куски хлеба, которыми затем подкармливает пернатых знакомых, с нетерпением ждущих его прихода. Выйдя наружу, он, словно дирижер, поднимает руку, давая птицам понять, что пора прилетать, и, повернувшись к санитару, широко улыбается и говорит: «Смотри, они летят сюда».

Однако как-то раз птицы не прилетели. «Они, должно быть, поели раньше», – говорит Саддам. Ему становится так грустно, что он предпочитает отказаться от прогулки и вернуться в камеру. Твердо решив снова завоевать привязанность пернатых друзей, он пытается разбить на площадке для прогулок крохотный садик. Благодаря помощи одного из охранников, который просит у своей матери прислать семена, в углу площадки вскоре появляется покрытый травой участок, который Саддам объявляет «своим садиком». Птицы больше не игнорируют Саддама.

Чтение стихов сближает этих двух людей, и вскоре они начинают друг с другом откровенничать. Роберт рассказывает Саддаму, что, прежде чем поехать в Ирак, он во второй раз женился. Бывший иракский президент оживляется:

– У вас две жены?

– Да, но не в одно и то же время, – усмехается санитар. – Такое у нас запрещено законом.

Саддам смеется в ответ и с гордостью сообщает, что у него было несколько жен. Он рассказывает американцу и о том, благодаря чему удавалось справляться со всеми женщинами: благодаря финикам. По мнению Хусейна, они усиливают половое влечение. «Если ты их ешь, позаботься о том, чтобы рядом была женщина», – шутит Саддам, а затем просит санитара показать свадебные фотографии.

Вечером того же дня Роберт приходит к Саддаму с этими фотографиями. Саддам внимательно разглядывает супругу Роберта. «Он пообещал мне сочинить красивую историю для моей супруги». На следующий день Саддам и в самом деле с гордостью представляет обещанное стихотворение, в котором он сравнивает миссис Эллис со звездами:

Ночь в конце концов побеждена,

Звезды блекнут и исчезают,

Но наступающий вокруг тебя рассвет сделан из радости.

Мое сердце ликует оттого, что его мечта сбылась.

Меня охватывают приятные чувства, тоска уходит.

Моя душа расцвела, ее цветок распускается,

И Бог благословляет нас на всю нашу оставшуюся жизнь[137].

Саддам часто сравнивает женщин с цветами. Он ведь любит женщин так, как любит цветы: ему нравится, когда они душистые и свежие. «Когда он об этом говорил, его голос и жестикуляция менялись, становясь более спокойными».

Поскольку у арестованного «Виктора» появляется грыжа, которая доставляет ему немало мучений, его перевозят – в сопровождении целого батальона солдат и нескольких вертолетов – в больницу, где узника должны оперировать. Пациента ничуть не волнует его собственная судьба. «Он заглядывался на медсестру-анестезиолога. У нее были красивые ягодицы, и Саддам это заметил. Он не сводил с нее взгляда все то время, в течение которого она пребывала в палате. Мы находились в операционном блоке, он сидел на хирургическом столе, но при этом все время строил ей глазки».

– Понимаете, я уже пять месяцев не видел ни одной женщины, – начинает затем оправдываться Саддам.

– Ну да, я тоже, – говорит в ответ Роберт.

– Вы тоже?

Саддаму не верится, что его санитар находится в данном смысле в такой же ситуации, в какой находится и он, узник.

Хусейн надеется выпросить у американских властей разрешения встречаться со своими супругами. Возможно, рождение новых детей хоть немного развеет его тоску. Однако возраст его жен делает это желание неосуществимым. Роберт вместе с соответствующим специалистом объясняет бывшему правителю Ирака, к каким изменениям в организме женщины приводят время и климакс. Саддам, удивляясь этой новой для него информации, испытывает чувство разочарования.

Он скучает по «образцовым девочкам». Ностальгические воспоминания у него могут спровоцировать даже самые заурядные предметы: как-то вечером Саддам узнает в обезболивающем средстве, которое ему приносит санитар, лекарство, которое он иногда давал младшей дочери Хале, когда у той болел живот. «Я разламывал для нее таблетку надвое», – с тоской вспоминает он.

Рагад накануне американского вторжения не покинула Ирак и осталась рядом с отцом. В разгар войны в 2003 году Саддам сам запретил ей уезжать из страны. «Я ответил отказом, – говорит он своему адвокату. – Она снова обратилась ко мне с той же просьбой, когда бомбардировки усилились и противник начал гонять нас из одного дома в другой. Я сказал «нет». Вы наслаждались властью в течение тридцати лет и пользовались благами, которые она давала. Теперь вам надлежит сгореть […] в том огне, который пожирает вашу страну»[138].

В день рождения своего отца – 28 апреля – строптивая дочь присылает на военную базу Кемп-Кроппер букет цветов, но его немедленно конфискует администрация. Возмущенный таким поступком, адвокат Саддама Хусейна вызывается тут же съесть этот букет, чтобы доказать, что он абсолютно безобидный. «Это была весьма решительная женщина! – вспоминает бывший начальник военной базы Уэйн Сильвестр[139]. – Как только ей разрешили переписываться с Саддамом, она стала регулярно присылать ему письма. Она ежемесячно отправляла ему много всякой всячины, нужной как для укрепления его здоровья, так и поддержания его психики. В ее посылках лежали сигары, еда, одежда и домашние безделушки». Подарки Рагад одобрялись американскими военными, а вот к подарку Раны они отнеслись крайне негативно: она прислала пакетик с зернышками кардамона, которые, по их мнению, были очень опасными.