— Тараню! — предупредил полицейский, слегка затормозив и вывернув руль вправо. Удар пришелся вбок. Кабриолет окончательно слетел с дороги, кружившись, протаранив пустую автобусную остановку, и «пересчитал» несколько припаркованных у детской площадки седанов. Лишь чудом Вафушева не перевернулась. Кабриолет «клюнул» обочину и уперся в дерево, словно палка. Задние колеса по инерции крутились, разбрасывая снежные брызги.

Полицейские затормозили у место происшествия и заняли боевые позиции за своими автомобилями, направив оружие в сторону покореженного кабриолета, который начал дымиться.

— За мной! — скомандовал Глеб. — Я подойду к водительской, а вы с другой стороны. Я кивну — бейте стекло! Она вооружена, поэтому при стрельбе отходите назад.

— Хорошо, — сказал седовласый патрульный. — Подходим!

— Ты окружена! Сдавайся! Или будем стрелять на поражение! — донесся мужской голос из мегафона. — Не делай глупостей! Бежать некуда!

Глеб вплотную подошел к кабриолету со стороны водителя. Из капота шел дым, а двигатель, постукивая, работал. Сквозь мутное окно Глеб заметил, что Вафушева еще не пришла в сознание. Похоже, что ударилась лицом об руль...

Глеб дернул за ручку, не спуская беглянку с прицела, но открыть дверь не смог. Тогда кивнул полицейскому, который был готов со своей стороны бить стекло. Раздался характерный звук, и патрульный получил доступ в салон.

— Пистолет забрал, — нервно сообщил он, кладя оружие себе в карман. — Вытаскиваю ее... Следите...

Как только Вафушева оказалась в руках стража порядка, то принялась сопротивляться. Ее повалили на снег и заковали в наручники.

— Добегалась, — сказал Глеб, смотря ей в глаза, когда ее подняли на ноги. — Увезти в управление.

— Мне нужен врач, — вызывающе произнесла она, тряся головой со вздувшийся синяком на лбу. — Вдруг сотрясение мозга.

— Предоставим, не переживай, — процедил Глеб, переводя дыхание.

Вокруг собрались возмущенные жители. Некоторые от ужаса закрыли рот рукой и охали от негодования, рассматривая свой побитый автомобиль. Неподалеку находился жилой дом. От остановки осталось только пару металлических погнутых арматур да осколки стекла, смешавшиеся со снегом.

Глеб целый час вместе с криминалистами обследовал место аварии. Общался с прибывшими Аристархом и Славой. Те сняли отпечатки пальцев, но больше ничего не нашли.

Пришлось ждать эвакуатора под разъяренный ропот граждан. Опять полиция виновата! Не могут обеспечить порядок в городе. Корреспонденты, как коршуны, выискивали в толпе «свидетелей» погони.

Пистолет Арсения лежал у Глеба в закрытом «Дуксмобиле», спрятанный в бардачке с замком.

От диспетчера сыщик узнал, что Арсения отправили в больницу. Жить будет! А это главное!

Крикова сымитировала сердечный приступ, поэтому врачи решили и ее положить на обследование, но в другую и с приставленной охраной. В таких лечебных учреждениях имеются отдельные больничные палаты с решетками на окнах. Вряд ли она будет прыгать с последнего этажа.

Из хостела пришли другие хорошие новости: спящие в том номере согласились дать свидетельские показания, что сотрудники отдела «Млечный» сделали все корректно и профессионально. Глебу с Арсением ничего не угрожает. Может возникнуть закономерный вопрос: почему они сразу не вызвали подкрепление? Но к бумажной волоките не привыкать.

— Я тебя искала! — крикнула Ульяна, выходя из микроавтобуса своего отдела. — Нарушаем инструкции...

— Какие? — устало протянул Глеб, закуривая и смотря, как кабриолет пытаются сдвинуть с места лебедкой и притянуть на эвакуатор. — То, что не проводим допросы? Сейчас это невозможно. Пусть Вафушева помаринуется в клетке и ждет своей участи. Начну с Криковой, когда врачи разрешат. Ты же знаешь, как такие давят на жалость... А потом их адвокаты скажут, что я допрашивал незаконно... Знаем... Проходили...

— Разумно...

— Еще бы...

— А почему в управление не поехал? Здесь ты больше не нужен, — смягчилась она.

— Люблю подумать на свежем воздухе. Жду пока адреналин спадет...

— По тебе не видно, что ты встревожен...

— Профдеформация, — парировал Глеб.

— Навестишь Арсения? — спросила Ульяна, наблюдая за корреспондентами. — Напарник твой, вроде...

— Коллега, — поправил ее Глеб. — Временно работаем. Не переживай. Оклемается. Я узнавал, — Он посмотрел на нее. — А ты что здесь забыла?

— Хотела воочию посмотреть на плоды твоей работы...

— Ну, это командная работа, — сказал Глеб, потянувшись и зевая.

— Видела Вафушеву, когда ее вели в камеру. Я хотела попросить тебя...

— Давай.

— Можно я поучаствую в допросе? Девять дел сами себе не расследуют. Улики против нее. По ориентировкам подходит. Интересно, что она скажет... По поводу Лиды...

— Вот оно что, — произнес Глеб. — Зачем тебе? Не понимаю, когда пытаются выведать лишнего...

— Опыт, Глеб. Такая приставучая штука. Еще ты на меня директора бутика бижутерии спихнул... Как его там? Шуркин... Вспомнила... За тобой должок...

— Ладно. Все равно и мы его разыскиваем...

— К чему такие неровности в расследовании? Мог бы просто схватить всех, до кого можно дотянуться, — проницательно заявила Ульяна.

— Мы с Арсением ходим по тонкому льду. Если бежать напролом, то на мелочи внимание не обращаешь. Как-то так...

— А подробнее?

— Когда ты почувствуешь самоуверенность, то тебе ее быстро обрежут. Раньше, чем ты думаешь...

— В смысле, люди со связями?

— Когда ты идешь против системы, то она начинает себя защищать. Любая. Хороша или плохая... Неважно... Но она переработает и выплюнет того, кто посягнет на безопасность...

— Поэтому полицейских не очень жалуют, — высказала Ульяна. — Моя мама была недовольна, что я стала полицейской... Говорила почти то же самое, что и ты. Только другими словами.

Появились аварийные комиссары, записывающие причиненный гражданам и городу ущерб. Также коммунальные службы принялись демонтировать остановку. Все работали слаженно. Вскоре об этом инциденте не будут вспоминать... Лишь табличка с заявлением, что будет здесь стоять новая и современная остановка. Молога имела свойство мгновенно реагировать на такие проблемы. Мэр не зря ел свой хлеб.

— Слушай, — произнес Глеб, — я люблю одно словосочетание: «человеческий фактор». В каждой сфере есть две категории людей: порядочные и непорядочные. В этом и есть суть человеческой природы. Нельзя на всех одинаковые ярлыки вешать. У каждой профессии своя специфика. Но человеческий фактор... Кто-то защищает граждан, а другой на них паразитирует. Полиция идеально показывает пресловутый фактор.

— Не совсем понимаю...

— Допустим, возьмем эту погоню. Сколько машин откликнулось на поддержку?

— Судя по всему, около шести...

— Всего. Я не говорю о тех, кто поехал на