Макс однажды забрел на Свалку, когда был еще пацаном. Ему ужас как хотелось воочию взглянуть на самолеты, о которых он так много слышал, но никогда не видел вживую. Местные мальчишки едва не растерзали его только за то, что на нем были новые кроссовки. Максу чудом удалось сбежать. А ведь мальчишки те не были зверьми, такие же пацаны как он. Им также хотелось иметь новые игрушки и компьютеры, хотелось сменить рваные кроссовки на новые, а вместо набитой песком наволочки гонять настоящий мяч. День и ночь небесные проекции над их головами дразнили тем, что им не суждено иметь. От чувства неполноценности и злобы они деградировали и, вырастая, становились вечными заложниками Свалки.

Среди покосившихся рукотворных холмов из автомобилей горели костры, похожие сверху на стаи застывших на месте светлячков. Вокруг черными кучками сидели люди.

Это был только вопрос времени, когда они решат объединиться и выступить единым фронтом. Власть решила действовать на опережение, и их идея была гениальной по своей простоте и дешевизне. Вместе с гуманитарным продовольствием, которое ввозилось по безопасному коридору, на Свалку отправили тысячи и тысячи коробок с новыми виртуальными очками, в которые были загружены самые популярные локации, начиная от обедов в дорогих ресторанах, до путешествия на луну. Потенциал бунта затих на неопределенный срок.

Макс брел вдоль старого Арбата, светя фонарем на стены домов. Когда-то квартиры стоили здесь безумных денег, улица кишела туристами, богачи отоваривались в магазинчиках, а в местных ресторанах решались судьбы мира. Теперь здесь проживали семьи рабочих. Лоск и шик покинули эти места, переселившись за высокие заборы. Больше не встретить на мощенных улицах портретиста или музыканта. Между потухшими столбами уличного освещения теперь сушили белье, краска с фасадов домов облезла, оголив вековые кирпичи. Там, где сохранились целые окна, хозяева установили стальные ставни, чтобы защититься от голодных набегов со Свалки.

Макс вошел в подъезд и поднялся на третий этаж. Внутри звучали детские голоса, пахло жаренной рыбой. Он вспомнил, что совсем ничего не ел кроме пары сдобных булочек. В животе забурлило. У высокой резной двери в квартиру Молчановых на него смотрела миниатюрная камера. Макс позвонил, но никто не ответил. Он постучался.

— Ты кто? — спросил женский голос требовательным тоном.

— Это Максим Ворошилов. Я звонил…

— Что тебе надо?

— Поговорить. У меня есть работа.

— Не интересно.

— Это связано с твоим мужем.

— У меня нет мужа.

— Просто выслушай. Это важно.

Динамик замолчал. Макс переминался с ноги на ногу в ожидании ответа еще несколько минут.

— Ау! — крикнул он в микрофон.

Ответа не последовало. Макс прождал еще какое-то время и побрел вниз по лестнице. Пройдя несколько пролетов, он остановился, поднялся снова и постучал кулаком. Дверь громыхала и подпрыгивала на исхудавших петлях.

— Я два часа сюда ехал и не уйду пока не откроешь! Я знаю ты меня слышишь.

Нет ответа. Макс размахивал руками перед камерой, словно ножницами. Позади открылась соседская дверь. Массивные шаги быстро приближались. Нечто мягкое и тяжелое обрушилось ему на спину.

Макс упал на четвереньки.

— Убирайся отсюда, блоххер чертов! — закричал старушечий голос.

Макс вскочил и попятился к двери Молчановых.

Крупного телосложения старуха, в ярком разноцветном халатике размахивала подушкой, набитой чем-то сыпучим. Следующий удар прилетел ему в грудь. На этот раз Макс успел сгруппироваться. Его отбросило к двери.

— Бабка! С ума сошла!?

— Покоя от вас нет вороны проклятые.

Она снова размахнулась. Макс подался вперед, схватил подушку и вырвал у бабки из рук. Перекинув ее через плечо, он сделал вид, что ударит в ответ. Нападающая только скривила лицо, как бык перед тореадором. Она подняла руку в кулаке и уронила на Макса, словно молот.

Макс успел подставить подушку под удар. Хлопок. Пыльное облако вылетело Максу в лицо.

— Да прекрати ты, сумасшедшая, — закричал Макс, превозмогая кашель.

Он выставил подушку перед собой и толкнул бабку. Та устояла и вновь пошла на него с еще большей свирепостью. Макс прижался к двери.

— Я тебе дам, паршивец клеветничать на человека!

Сзади щелкнул замок. Дверь Молчановых открылась.

— Закрой дверь, Светочка. Я его сейчас прогоню.

Макс обернулся к Светлане Молчановой.

— Скажи, чтобы эта ненормальная прекратила.

— Ах, ты паршивец эдакий!

Бабка снова уронила на него кулак. Плечо Макса отсохло.

— Брысь отсюда, сказала! — победным тоном заявила бабка.

— Сабина Романовна, он не из тех, — сказала Светлана.

— Да как не из тех, вон рожа какая паскудная.

— Это муж моей сестры, Вадик.

Бабка отступила и прищурилась.

— Боже ш мой. Так как я могла признать то, на фото тот черный, а этот белый, аки сметана.

— Перекрасился, — съязвил Макс.

Бабка вырвала подушку у Макса из рук.

— Ты небось, не знаешь, как над твоей свояченицей тут издеваются эти… как их… блоххеры.

Светлана ухватила Макса за плечо и затянула в квартиру.

— …полоскают девку почем не попадя… а вы мужики называется, бросили ее одну…

— Сабина Романовна, нам пора.

— Да, Светочка. Спокойной ночи…

Светлана оказалась невысокого роста, с вьющимися волосами апельсинового цвета и горбинкой на носу. Макс ожидал увидеть здоровую бабу, как в русских селениях, ну такая, что и коня на скоку остановит и мужа в печь засунет. Но чтобы такая привлекательная и вкусно пахнущая особа…

Макс стоял в коридоре, потирая плечо. Светлана исчезла в одной из комнат. Вернулась через несколько минут, переодевшись в мешковатую кофту с капюшоном и вырезом под руки на животе.

— Хорошо, что ты вмешалась, а то я бы не знаю, что с той бабкой сделал.

Макс потряс в воздухе кулаком.

Светлана молча подошла к нему и с беспардонной уверенностью прижала его к двери, ощупала грудь, живот, вытряхнула карманы, далее руки спустились от ягодиц до пяток. Она стянула с него один кроссовки один за другим. Макс едва не свалился на пол, ухватившись за ручку двери. Девушка внимательно осмотрела внутренности кроссовок, затем приказала снять носки и показать ноги. Макс повиновался.

— Выглядишь ты лучше, чем пахнешь, — сказала Светлана и швырнула в него кроссовки.

Она подняла с пола все его вещи. Макс стоял в недоумении, чувствуя себя голым.

— Ты думала на мне микрофон?