Знал бы ты, — произнесла Грейс, продвигаясь осторожным шагом в темноту. — Сколько страшных видео я пересмотрела в ютубе на ночь! Сейчас как выпрыгнет какой-нибудь чёртик из темноты!.. И я моментально умру от страха. Сердце едва шевелится.

Я обвёл огоньком зажигалки утопленное тьмой, замкнутое пространство.

— Ага, с дробовиком чувствовали бы себя увереннее. Более жуткого места, чем это, я в тех страшных видосах не видел.

— Какой-нибудь Рэйк как зарычит, как выскочит! — посмеялась Грейс тревожно. — И The end. Храбрая была девица, да померла от страха.

— Рэйк? — усмехнулся я, вспоминая жалкий образ голозадого, тощего монстрика, созданного народной фантазией. — Отпинать этого Рэйка, потом сжалиться над ним и отпустить на все четыре… Или посадить на цепь. Будет получше сторожевого пса.

— Как-то странно разложены ветки, — обратила внимание Грейс, следуя за мной шаг в шаг. — Может это чьё-то жилище? Не похоже ли на землянку?

Я разгрёб подошвами веточный настил. Под ним цепко сплетались сухие корни.

— Кто выжил в том ужасе? — оспорил я. — Летальность сто процентов. Просто ветки валяются…

— Как они сюда попали? Почему снаружи перед домом таких веток нет?..

Потолок наклонялся в темноту под небольшим углом и почти касался головы. Интуиция подсказала, что плиты пролежали в таком положении многие десятилетия на земляных завалах и пролежат ещё столько же. Пройдя немного вглубь, мы услышали шорох из темноты, куда хлипкий огонёк зажигалки не доставал своим тревожным свечением. Что-то прошуршало там.

— Пошли-ка отсюда… — прошептала Грейс, потянув меня за руку в обратный путь.

— Может, крысы?..

Царившую тишину вспорол хруст веток.

— Под какой крысой захрустят ветки? — в ужасе процедила Грейс. — Валим отсюда! Валим!..

Ретироваться мы не успели. В темноте сверкнули две пары быстрых глаз. Ещё секунда, и нас встретили хозяева руин. Эта парочка с бурой шерстью ничуть не дружелюбного вида выскочила к непрошеным гостям. Внутри разрушенного здания своё логово обустроили волки! Звери глядели на нас с интересом и недоумением. Их жёлтые хищные глаза замерли в безмолвном вопросе: «а что это ещё за невиданные звери тут появились?!»

Я медленно потянулся к земле за старым, позеленевшим кирпичом.

— Вот тебе и соседи…

Грейс в тревоге хлопнула меня по локтю.

— Не поднимай! — прошептала она и мигом выкинула палку, которую держала в руке. — Просто уходим, не показывая ни страха, ни агрессии.

Аккуратно ступая среди фрагментов разрушенной кладки, под тихий хруст веточек, мы тихонько вышли из мрачных развалин. Готовились в любой миг понестись во всю прыть, но пока направились к деревьям спокойным шагом.

— Не догадался взять нож, — прошептал я. — Теперь без ножа ни шагу от палатки.

— Иди спокойно, — попросила Грейс. — Мы не причиним им зла, и они нам тоже.

— Это волки, Грейс. Плевали они на твой дзен.

— Эх ты! — среагировала Грейс осуждающе. — Волки на людей, как правило, не нападают. Тем более эти двое увидели людей впервые.

В спину нам вонзались изучающие глаза нынешних хозяев домика экскурсовода. Глядели они нам вслед из чёрного, заросшего кустами пролома в стене. Уши-треугольники торчком, носы принюхиваются, глаза не мигают, густая бурая шерсть топорщится.

— Откуда знаешь? — спросил я. — Ты безвылазно в Лондонах-Парижах. В зоопарках насмотрелась волков?

— Любознательная, читала глупые книжки и не только, — парировала она.

Кое-как мы с Грейс ускользнули от волков, а может, просто они сами решили не преследовать нас. Так, следуя по стрелке компаса, мы выбрались к берегу и благополучно вернулись в наш лагерь. Ноги едва волочили — добрались и попадали без сил.

Глава 15

Костёр, сложенный из сухих деревяшек, дожидался своего часа. Вот горы уже и почернели, закрывая собой ослепительный свет солнечного диска. Вечер наступил. Мы не вернулись в прошлое…

Я разжёг костёр при помощи сухой травы и зажигалки. Мои усталые, чешущиеся глаза следили за тем, с каким аппетитом прожорливый огонь поглощал сухие дрова. Принимать пищу не хотелось, а надо. Еда превратилась для вкусовых рецепторов в безвкусную, бесформенную субстанцию. Однако сегодня ни меня, ни Грейс до сих пор не стошнило. Это был приятный бонус. Вот и перекусили чем-то из распакованного сухпая.

— Меня бы и здоровую тошнило от такой еды, — заметила Грейс недовольно. — Свежая рыба, думаю, будет усваиваться лучше. Налови-ка!

— Завтра, — отрезал я. — Сегодня у меня сил только доползти до палатки.

Стало совсем тихо. Погода как будто устала, вторя нам. Ни листик не шелохнётся, ни травинка не колыхнётся. Сидели мы с Грейс у потрескивающего костра в обнимку. Любовались идеальным зеркалом вечернего озера. Небесная синева выгорела за день и налилась холодным фиолетовым багрянцем. Всё почти так, как и в тот раз… Для полной схожести обстановки не хватало лишь алого джипа Молблана, гитары в моих руках и миллиардов людей на планете Земля. Ни первое, ни третье нам не подвластно, а вот гитару в руки я взял.

— Мы не вернулись, — заключила Грейс. — Хронокоридор сгорел. Машина времени уничтожена на всей области своего существования. Мой отец в том прошлом не смог даже её включить.

— А мы здесь, — вкрутил я, постукивая по струнам гитары.

— А мы здесь, — кивнула Грейс. — Наша персональная реальность. Реальность вымершего человечества. Надеюсь в нормальной реальности всё хорошо. Машина времени не активировалась. Папа не понял почему. Он решил, что она не работает. Бросил эту пустую затею и принялся разрабатывать что-то менее грандиозное…

— А если нет другой реальности, кроме этой, где человечество вымерло? — воспротивился я. — Вдруг Сфера просто коллапсировала, оставив нас в этом будущем?

— Этого мы никогда не узнаем, — грустно подытожила Грейс. — Остаётся только надеяться.

— Во вселенной ничего не берётся из ниоткуда, — произнёс я, размышляя вслух. — В деле сохранения энергии вселенная скряга хуже Скруджа Магдака. До упора использует изначальный ресурс. Звёзды взрываются, воссоздаются вновь из собственной пыли. Чёрная дыра пожирает старые звёзды в центре галактики. Выбрасывает джетом недостающую материю к окраинам, чтобы на окраинах образовывались молодые солнца. Деревья сбрасывают листву, которая перегнивает в почву, и так они поедают себя сами. Одно и то же вещество перерабатывается по сто раз, создавая новые формы вместо старых.

— Уроборос, — констатировала Грейс. — Вижу, ты много читал во время моего отсутствия.