— Да уж, Дмитрий Сергеевич. Об одном жалею, что не с кем будет поделиться мне тем, что вы мне сейчас рассказали. Ведь за сумасшедшего примут! Лучше уж буду молчать. Честно говоря, и сам ни за что бы не поверил, если бы не был свидетелем ваших, как вы говорите «временных перемещений». Это же надо до чего наука дойдет!

— Вы правы, Дмитрий Иринархович, лучше не стоит… Лучше сами запомните хорошенько все, о чем мы тут с вами беседовали. И знаете что, напишите это в послании на высочайшее имя. Может, в новом течении истории доклад ваш будет услышан, и главное, по нему будут приняты меры, в отличие от истории нашей.

Говоря это, Дмитрий особо подчеркнул слово «нашей».

— Что вы имеете в виду? — недоуменно переспросил Завалишин.

— В нашей истории, Дмитрий Иринархович, вы такое письмо писали… Точнее, еще напишите, да вот только толку от него будет мало. Так вот я и говорю, что, может, в новом течении истории что-то поменяется к лучшему, — грустно пояснил Дмитрий.

— «Наша» история, «ваша» история — тяжело мне все это понять пока, Дмитрий Сергеевич, — вздохнул Завалишин. — Для меня она одна. В ней мои жизнь и чаяния…

— Так оно и есть, несомненно, — кивнул головой Дмитрий, — просто благодаря этому уникальному феномену, о котором я вам рассказал и который, поверьте, так же труден для понимания и мне, появилась возможность взглянуть на весь ход развития России как бы со стороны. Предатели толкают страну на путь, где благодаря самому своему географическому положению Россия всегда будет ущемлена! И будет тратить немыслимые ресурсы, пытаясь преодолеть эту ущемленность. Пытаясь закрепить свои позиции на европейской арене. А ведь придет время, когда совсем другой континент будет править миром!

— Честно говоря, в это трудно поверить, — задумчиво покачал головой Завалишин.

— Поверить-то трудно, однако это факт! Геополитики будущего станут тыкать нам в нос, мол, посмотрите на Балтийское и Черное моря. Это же два закрытых бассейна! Небольшой эскадрой можно перекрыть два узких перешейка, и весь российский флот в обоих морях — парализован!

— Не забывайте, Дмитрий Сергеевич, — грустно усмехнулся Завалишин, — что перед вами преподаватель навигации и географии Императорского Морского кадетского корпуса.

— Да я, Дмитрий Иринархович, и не забываю. Поэтому и говорю… И знаю, что никто, кроме вас не поймет меня лучше. Ведь здесь, на Востоке, — Великий океан, где Россия может превратиться в ведущую морскую, а значит, и мировую державу! Вы же знаете: кто на земле правит морями, тот правит миром. Так всегда было и так всегда будет! Сейчас у России и так уже в руках два побережья этого океана — от Камчатки до Китая и от Аляски до Калифорнии. Закрепитесь здесь! Не любезничайте с испанцами! Испанская корона все равно эти земли через два года потеряет. Тут и захватывать-то ничего не надо — земля пустая! — Возбужденный, Дмитрий и не заметил, что ходит перед Завалишиным, размахивая руками.

— Да какое — захватывать… — со вздохом согласился Завалишин, — тут вон к любому пресидио с одной ротой молодцов подходишь, так все ружья бросают и бочки с вином выкатывают — только нас не трогайте!

— Ну, вот видите! И об этом вы тоже напишите, Дмитрий Иринархович, только на этот раз богатствами бейте, что в земле местной сокрыты! Может, подействует.

Чем дальше Дмитрий говорил, тем больше ему казалось, что он никак не может дойти до чего-то главного. Это «что-то» вертелось у него на языке, но ему не удавалось найти правильные слова. Завалишин, похоже, почувствовал это:

— Да вы не волнуйтесь так, Дмитрий Сергеевич… Мне кажется, я понимаю. Неясно только, почему если, как вы говорите, это не сработало однажды, это сработает сейчас. Да и потом, богатства в недрах — это хорошо, да кто на земле этой работать будет? Братья наши кашайцы? Так они еще в первобытности родовой пребывают.

— Крестьян раскрепостите! — запальчиво воскликнул Дмитрий.

— Эк вы куда хватили! Так вы, батенька, сами себе противоречите, — удивился Завалишин. — Ежели мужика освободить, так кто ж тогда работать-то будет? Да и потом, а в России на земле кто останется? Разбегутся же все!

— Да никто никуда не разбежится! Если у тебя дом есть да работа… А если нет — так вот и везите их сюда! Одна Российская Американская компания новый материк не освоит.

— Что-то подобное я уже слышал… У нас в корпусе говаривали, что в Петербурге, да и в Москве офицеры программы экономические пишут, Россию хотят преобразовать. Даже парламент ввести!

Дмитрий вдруг замер на месте как вкопанный. На миг ему показалось, что он ухватил ту мысль, которая давно уже крутилась у него в голове.

— Постой-постой!.. Подождите… Так ведь четырнадцатое декабря! Декабристы… Восемьсот двадцать пятый год! Они же — как раз через пять лет! Так вот когда крестьян-то надо освобождать!!! Какой к черту парламент!..

— О чем вы, Дмитрий Сергеевич? Какой двадцать пятый год?.. Мы пока, слава богу, в двадцатом.

Дмитрий уже не стыдился охватившего его возбуждения. Подскочив к Завалишину, он затряс молодого человека за плечи.

— Дмитрий Иринархович! Дорогой ты мой! Ты пообещай мне только, что обдумаешь слова мои и записку на высочайшее имя подготовишь… Я!.. Мне кажется, я понял! Вот где собака зарыта!!! Крестьян надо освобождать, рабочую силу, силушку-у-у России надо, а не парламент!!! А с силушкой-то — так и с батюшкой-царем можно весь мир перековырять! Как в Англии — конституционная монархия!

— Вы только не забывайте, Дмитрий Сергеевич, коли вы так в географиях сильны, — осторожно освобождаясь из объятий Дмитрия, произнес Завалишин, — что ее, той Англии, — тьфу, и больше ничего. Одна наша губерния! Знамо дело, как крестьян там с земли согнали, так они по миру-то, как тараканы, и расползлись. А у нас?! Да одна Сибирь все и поглотит!

— Да?! А Дежнева не поглотила?! А Шелихова не поглотила!? А Баранова?! Не поглотит и других! — вошел в азарт Дмитрий. — Ты волю дай да направь! Да укажи! Да и привези, в конце концов! Ведь на общую же пользу!!! Да России во славу!

Завалишин смотрел на Дмитрия во все глаза. Постепенно его волнение передалось и ему.

— Может, и дело вы говорите, Дмитрий Сергеевич. Одно обещаю, положа руку на сердце, — все обдумаю хорошенько! Слово дворянина! Вот только злодеев завтра пришибем…

* * *

Ранним утром еще не догорели угли Большого костра, а объединенный отряд индейцев и гардемаринов уже устремился в дорогу. В полной тишине, кто верхом, кто пеший, войско растянулось по узкой дороге вдоль берега почти на версту. Впереди, серьезные и сосредоточенные, ехали верхом вождь, Завалишин и Дмитрий. За ними, чуть приотстав, тоже верхом на лошадях, — Марго и Песня Ручья. Дальше во главе сводного отряда рысили Нахимов и Фимка.

В предрассветной дымке воинство представляло собой внушительное зрелище.

Лета 1820-го. Калифорния. Форт Росс. Раннее утро