Кейтлин вспомнила слова Эйдена, которые он сказал ей несколько веков назад о том, что она была избранной. Поиск отца был уготован ей судьбой. Это была её судьба и ничья другая. У Сэма была своя судьба. Он был сильнее, но он не был избранным. Его миссия заключалась в том, чтобы защищать Кейтлин.

Кейтлин было сложно это принять. Сэм был её братом, и она его любила, несмотря на всё, что произошло между ними. Ей было сложно принять, что она была чем-то более особенной, чем он. Она знала, что её планы на их счёт никогда не сбудутся. В тысячный раз Кейтлин размышляла о перипетиях судьбы и о том, как рок руководит их жизнью.

Кейтлин также думала о том, почему судьба забрала у неё мужа. Её сердце разрывалось от этой потери, и в глубине души она хотела вернуться на поле боя и проверить его пульс, надеясь, что, возможно, каким-то чудом он сумел выжить.

Кейтлин знала, что это было не так. Она обнимала его безжизненное тело и смотрела в остекленевшие глаза. Она летела, а слёзы текли по щекам при мысли, что он ушёл навсегда и никогда больше не вернётся в её жизнь. Кейтлин слышала рыдания Скарлет за спиной.

Покинув Елеонскую гору, она знала, куда должна была направляться. Сейчас, когда Эйден, Калеб, Блейк и даже Сэм покинули её жизнь, ей оставалось только одно – найти отца. Возможно – вероятно, – что если она найдёт его и щит, это поможет остальным. Возможно, это поможет ей спасти Сэма. А, может быть, и вернуть к жизни Калеба.

Единственный, кто мог привести её к отцу, её единственная зацепка был Иисус.

Твой проводник появится у Восточных ворот.

Улетая прочь от Елеонской горы, Кейтлин намеревалась найти Иисуса, где бы он ни был. Она должна была освободить его и спросить об отце и щите. Возможно, ей даже удастся попросить его воскресить всех.

Вдруг небо над её головой потемнело, и его заволокли тёмные грозовые тучи, которые как нельзя лучше отражали её настроение. Всё казалось нереальным: несколько минут назад на небе не было ни облачка, а сейчас горизонт закрыли густые, тёмные облака. Было в них что-то пророческое. Казалось, наступил Конец Света.

Между туч пробился одинокий луч света и осветил землю. Луч остановился на небольшом холме рядом с Иерусалимом, совсем недалеко от города. Луч осветил всего лишь одного человека.

Кейтлин не нужно было вглядываться в его лицо, чтобы понять, кем он был. Тело пронзил ток, и её повлекло к холму, как магнитом.

Там, внизу, на вершине холма был Иисус.

Казалось, небесный луч освещал его сверху. К своему ужасу, Кейтлин увидела, что он был распят. Он был один на вершине холма, прибитый к большому кресту. Деревянные гвозди торчали из его ладоней и ступней. Он безжизненно висел на кресте, освещаемый лучом света.

Сердце Кейтлин похолодело от ужаса. Неужели она опоздала? Неужели Иисус уже умер?

Спустившись ниже, она направилась к холму. Кроме Иисуса там никого не было, все давным давно ушли. Кейтлин приземлилась прямо рядом с крестом, опустила на землю Скарлет и Рут и подняла глаза вверх.

От Иисуса исходила мощная энергетика. Смотреть на него было равнозначно тому, что смотреть на сияющее солнце. Его свет на мгновение ослепил Кейтлин, и она прикрыла глаза руками. Когда глаза привыкли к сиянию, она внимательнее посмотрела на Иисуса, надеясь, что он был всё ещё жив.

Она увидела, как слегка дрогнули его веки, а потом он поднял голову. Иисус посмотрел на Кейтлин, и, несмотря на жуткую боль, которую он должен был сейчас испытывать, его лицо сияло миром и спокойствием.

Это спокойствие и тепло передались и Кейтлин. Они заполнили собой каждую клетку её тела, от чего по нему прошло лёгкое покалывание. Она не понимала, что с ней происходит. Казалось, кто-то нажал на кнопку, и выключить её уже было невозможно. Кейтлин почувствовала родство с этим человеком. Она почувствовала себя как дома.

И тогда случилось это.

Глядя на Иисуса и четыре края креста, её осенило: приглядевшись, она увидела на них четыре больших замка, с каждого края. Каждый замок удерживал деревянный гвоздь. Осмотрев замки, Кейтлин увидела, что в каждом было отверстие для ключа.

В это же мгновение она почувствовала вибрацию, исходящую от ключей в кармане. Казалось, они сейчас прожгут дыру в одежде. По телу прошёл электрический шок, и всё вдруг стало понятно: все загадки, подсказки, сны и ключи, все церкви, аббатства и монастыри…

Четыре ключа. Четыре замка.

Кейтлин потеряла дар речи. У неё едва хватало сил, чтобы дышать.

Не успел Иисус произнести следующие слова, она уже знала, что он ей скажет:

«Дочь моя».

Кейтлин посмотрела на Иисуса, не в силах говорить или даже дышать. Происходящее было выше её понимания, но при этом она знала, что всё это было правдой.

Иисус был её отцом.

Именно его она искала все эти годы.

Твой проводник появится у Восточных ворот.

Это был Иисус. Он был её проводником.

А ещё он был её отцом.

Кейтлин овладело странное ощущение – ничего подобного она никогда до этого не испытывала. Это было ощущение избранности, родства, гордости. Гордости собой и своим отцом. Она была особенной. Её род был особенным, самым особенным в мире.

Кейтлин не могла полностью понять, что же это значило.

Нельзя было терять ни секунды, ведь её отец был пригвождён к кресту, и она не могла просто смотреть, как он страдает. Поднявшись на ноги, они выхватила четыре ключа, заранее зная, что они идеально подойдут к замочным скважинам в замках. Когда она вставляла в замки один ключ за другим, земля тряслась, и в небе гремел гром. Всё было очень похоже на землетрясение. Молнии сверкали над Иерусалимом. Всё казалось нереальным, будто настал Конец Света.

Ключи подошли. Вставляя ключ за ключом, Кейтлин видела, как раскрываются замки.

Когда она открыла последний из них, Иисус упал с креста. Его тело соскользнуло прямо ей в руки.

Поймав его на лету, Кейтлин аккуратно присела, продолжая держать тело отца, обнимая.

По телу прошёл электрический заряд. Казалось, она держит в руках само солнце.

При этом сердце Кейтлин было наполнено невыразимой печалью. Иисус умирал. Слёзы бежали по щекам, и она даже не пыталась их остановить.

Напрягая последние силы, отец посмотрела на неё сквозь прикрытые веки. Кейтлин понимала, что минуты его жизни были сочтены.

Иисус посмотрел на неё, и Кейтлин не могла отвести взгляда от его сияющих зелёных глаз, сверкающих, как две жемчужины. Она ощущала исходящую от него любовь. Она верила, что он был её отцом. Он всегда любил её и очень ею гордился.

Глядя на него сейчас, она поняла, что именно Иисуса видела во снах. В них он являлся ей в виде расплывчатого лица, силуэта на фоне солнца. Именно его она никак не могла догнать и увидеть во сне, когда он был лишь тенью на горизонте, чем-то совершенно недоступным.