стыдливости, мягкая до нежности, честная до рыцарства. Правдивость его была слишком велика, он не мог изменить ей даже ради шутки… Белинский был идеалист в лучшем смысле этого слова»2.

Мы все, воспитанные на Белинском, принимаем его, как классика безоговорочно и оттого человеческие, приближавшие его к нам черты в нашем о нем представлении, отсутствуют. От величайшего русского критика и первого историка новой русской литературы нас отделяет почти столетие – и какое столетие (В. Белинский умер в 1848 г., т. е. 95 лет назад)…

«Неукротимый Виссарион», «Дон Кихот», «великое сердце» за свою короткую жизнь (он прожил только 37 лет) успел пережить немало горя и жестокую нужду, которая подорвала здоровье и, в конце концов, свела его в могилу.

Признаемся, что теперь настойчиво повторяемые Белинским одни и те же истины кажутся иногда азбучно простыми, и именно это помогло ему сокрушить литературную риторику и фальшь лиц, подобных Кукольнику3, Булгарину4 и др., он основал и провозгласил торжество натурализма в литературе, и со своей беззаветной любовью к истине и ко всему прекрасному, сохранил свое вечное обаяние.

Пусть не ново то, что говорил Белинский, пусть нам, искушенным великими испытаниями, Белинский не может открыть новые горизонты, и заблуждения его в некоторых вопросах нам в свете истории совершенно ясны, согреться в благородном пламени этого большого сердца не мешает и нам, а поучиться у него искреннему служению идеалу тем более.

«Прочь же от меня блаженство, если оно достояние мне одному из тысяч»5, – писал Белинский, добровольно принимая на себя крест нужды, непосильной работы, душевных мук, исканий и сомнений.

Воспоминания Белинского о детстве были очень тяжелыми. Единственный светлый образ в семье будущего критика – дед Белинского, отец Никифор. Никифор, который, вырастив детей, удалился от мира и вел в уединенной келье аскетическую жизнь.

Если, по словам С. Венгерова, «от матери Белинский мог унаследовать только ее вспыльчивость и неистовость, то праведник дед возродился в праведнике внуке: дед не знал мук сомнений, на его долю выпало счастье непосредственной, ясной веры. Но и вера внука в те моменты, когда он приходил к определенному выводу, была не менее ясна. Он славословил с неменьшей убежденностью, чем дед»6.

Гимназического курса Белинский не кончил и поступил в Московский университет, куда отправился в 1829 году на «словесный факультет». Выдержав вступительные экзамены, Белинский вскоре же понял, что университет, как и гимназия, не удовлетворит его ум, жаждущий знаний. Он черпал знания повсюду, читая запоем, посещая лекции талантливых профессоров, преподававших на других курсах. Так слушал он лекции Пирогова7, Павлова8, Давидова9, Надеждина10. Сильное влияние на Белинского имела студенческая среда.

Еще учась в гимназии, Белинский пытался писать стихи и повести прозой. Их после он очень стыдился. Первая крупная литературная работа Белинского относится к 1839 году, он пробует свои силы на трагедии «Дмитрий Калинин». В благородной пылкости героя трагедии черты самого автора, но ввиду того, что драма эта осуждала крепостное право, она явилась одной из причин увольнения Белинского из университета и принесла ему много разочарований и неприятностей.

В 1832 году Белинский оказался за порогом университета. Попов, наблюдавший процесс развития Белинского, писал о нем: «В гимназии учился он не столько в классе, сколько из книг и разговоров. Так было и в университете. Все познания его сложились из русских журналов и из русских книг. Недостающее пополнялось в беседе с другими. В Москве умный Станкевич имел сильное влияние на своих товарищей. Думаю, что для Белинского он был полезнее университета»11.

Оказавшись выключенным из университета, Белинский остался в страшной нужде. Впервые в печати Белинский появился в московском журнальчике «Листок». Это было стихотворение «Русская быль» и было напечатано рядом со стихотворением Кольцова. Здесь же была напечатана его первая критическая статья о книжке неизвестного автора о «Борисе Годунове» Пушкина. Тут же выявился независимый, смелый ум будущего знаменитого критика. Для того чтобы существовать, Белинский занялся переводом с французского. Писательство делается отныне его постоянным занятием.

В 1833 году Надеждин приглашает его сотрудничать в «Телескопе» и в «Молве». Через год журнальной работы появляется первая известная статья «Литературные мечтания» и целый ряд критических очерков под этим же заголовком. В «Литературных мечтаниях» Белинский излагает вкратце историю «русской литературы от Петра Великого до 1834 года» и высказывает свою собственную литературную теорию, вытекающую из его личного мировоззрения. «Какое же назначение и какая цель искусства?» – Изображать, воспроизводить в слове, в звуке, в чертах и красках идею всеобщей жизни природы – вот единая вечная тема искусства. Поэтическое одушевление есть отблеск творящей силы природы. Посему поэт более, нежели кто-либо другой, должен изучать природу физическую и духовную, любить ее и сочувствовать ей, больше, чем кто-либо другой, должен быть чист и девственен», – писал Белинский и оставался верен этому идеалу до конца.

Уже в «Литературных мечтаниях» Белинский показал свой задор и свое стремление к истине. Впервые Белинский объединяет в одно литературу и жизнь, считая их органически связанными, и дал целый ряд глубоких характеристик писателей 30-х годов.

В этот период своей жизни Белинский страстно увлекался Шеллингом12. Германская идеалистическая философия нашла в нем, как в одном из членов кружка Станкевича13, страстного адепта.

Постоянно взволнованный какой-нибудь идеей, Белинский продолжает борьбу за существование. В этой безотрадной погоне за куском хлеба, как оазис, дружба с Боткиным14, длившаяся до самой смерти Белинского, дружба с Бакуниным15, пребывание в его семье, которая, по воспоминаниям одного из писателей, «была как-то особенно награждена душевными дарами»16. Здесь впервые в жизни бесприютный Белинский столкнулся с культурными, очаровательными девушками и женщинами. Он влюбился в сестру Бакунина Александру Александровну, любившую другого и рано умершую. Эта любовь была без взаимности, но она не ожесточила Виссариона. «Любовь, – писал он тогда, есть гармония двух душ, и любящий, теряясь в любимом предмете, находит себя в нем, и если обманутый внешностью почитает себя нелюбимым, то отходит прочь с тихою грустью, с каким-то болезненным блаженством в душе, но не с отчаянием»17.

Так отошел и Белинский. В отношении проявления чувств он был до болезненности скрытен и застенчив. Он так стыдился своих чувств и так боялся их высказывать, что близко знавший его Тургенев писал по поводу его женитьбы: «Брак свой он заключил не по страсти»18. Письма Белинского, опубликованные теперь, говорят другое. Марью Васильевну Орлову Белинский горячо любил, и его письма к будущей жене – настоящая любовная лирика. Из писем же мы знаем, что дома ему было хорошо. О доме, о