– То есть ты познакомилась с автором статьи на моем празднике? – спрашиваю я.

– Да, с Джесс Уоттс, она брала у тебя интервью для «Санди таймс». Джесс заметила, что я стою как неприкаянная, и пожалела меня. Она взяла мой номер телефона – сказала, что часто консультируется с учителями английского. В общем, когда объявили о твоем новом шоу, Джесс позвонила мне, сообщила, что пишет статью для воскресного выпуска «Мейл онлайн», и попросила дать комментарий. Она начала рассказывать, как ее взволновала твоя история, насколько важно для других женщин, что ты поделилась своей болью. Ее интересовало, всегда ли ты была столь сильна духом. Я ответила, что не понимаю, о чем речь, а она прислала видео, предоставленное Би-би-си в качестве материала для статьи. Я посмотрела его от начала до конца, Эмми. Можешь представить, что я чувствовала?

Я молчу.

– Это не риторический вопрос. Ты можешь представить, каково мне было? Или ты стала совсем двухмерная, как твои фотографии?

– Полли, я все могу объяснить. Я просто не подумала. Режиссер хотел услышать о личных переживаниях, а твоя история была такой мощной, и я почувствовала, что ею нужно поделиться, – запинаясь, бормочу я.

– Это не твоя история, Эмми. Ты не имела права принимать такое решение. Это мои нерожденные дети, а не твои. Мне и в голову не пришло бы рассказывать о твоих абортах. Не ради тебя, не ради Дэна, не ради Коко и Медвежонка – просто потому, что это твое личное дело. Если история не моя, я не имею права ее разглашать. Знаешь, раньше я всегда толковала твои промахи в твою пользу. Не сердилась, когда ты отменяла встречу или опаздывала. Не обижалась на бесконечные посты о том, как ты обожаешь своих подписчиц, или о мамочках, изменивших твою жизнь. Старалась не задумываться, что именно меня в них задевает. Но после этого видео… Господи, Эмми, как ты могла! Когда Джесс перезвонила, я не сдержалась и рассказала правду. По ее словам, на интервью у вас дома она сразу почувствовала в тебе фальшь. Ты вела себя чересчур холодно и безучастно, твои истории казались слишком гладкими, потому что это для тебя пустые слова. Всего лишь контент – я употребила правильный термин? В наше время если что-то не выложено в соцсеть – значит, не существует. Ты больше не личность, Эмми, а лживый текст и постановочное фото. Надеюсь, это заставит тебя задуматься.

– Конечно, заставит, обязательно. Но ты должна понимать, как много стоит на кону…

– Эмми, ты уж меня прости, если честно – мне плевать.

Полли дала отбой.

Я вожу пальцем по экрану, размышляя, не следует ли послать ей сообщение в «Вотсапп», объяснить, что она все не так поняла, надавить на жалость – мол, меня загнали в угол, а мозг, ослабевший после родов и бессонных ночей с младенцем, не выдержал стресса, умолять о прощении, убедить, что я все та же Эмми… Но я уже не та, и Полли это знает.

Потом вспоминаю судьбу «еще одной мамочки». Всем известно, какой страшный вред могут нанести скриншоты.

«ИНСТАМАМОЧКА, УКРАВШАЯ МОИХ НЕРОЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ: БЫВШАЯ ПОДРУГА РАССКАЗЫВАЕТ ШОКИРУЮЩУЮ ПРАВДУ».

Таков был заголовок статьи.

– Эмми сказала, что это нормально, – твердила Грейс. – Она все время делала так со своей дочкой, Коко.

Я посылала ей ссылки, рекомендации Национальной службы здравоохранения, предлагала другие способы. Грейс отвечала, что все перепробовала: ничего не помогает.

– Скажи маме, Джек, – говорила она мужу. Тот с извиняющимся видом пожимал плечами.

Никогда себе не прощу, что подарила ей билет на день рождения. Он стоил двадцать пять фунтов, плюс еще сорок пять за свитшот с логотипом «ПростоМамы» (не люблю дарить деньги в конверте). Впрочем, я не пожалела о затратах: Грейс сразу надела свитшот и ходила в нем весь день, а билет прикрепила магнитом к холодильнику. В течение следующих двух недель, подходя за молоком или маслом, она смотрела на него и радовалась. Вечер с ПростоМамой, начало в половину восьмого. Беседа, сессия вопросов и ответов, возможность пообщаться с другими мамочками и бесплатный бокал шампанского. Грейс приехала без четверти семь, увидела, что организаторы еще готовятся, дважды обошла вокруг квартала, выпила бокал вина в пабе на углу. Всю неделю Эмми писала, как ей не терпится встретиться со своими подписчицами лицом к лицу. Она еще ни разу не бывала в Гилдфорде.

Моя дочь действительно заслужила свободный вечер. С рождения Эйлсы ей так и не удалось как следует отдохнуть. Сколько я ни предлагала посидеть с малышкой, Грейс каждый раз отвечала: что толку? Эйлса была чудесной девочкой, родители души в ней не чаяли, но стоило Грейс спустить ее с рук, она тут же начинала кричать. Не просто кричать – орать как резаная. Ее маленькое личико наливалось кровью, она исступленно вопила, еще больше заводясь от собственного крика. Если Джек был рядом, он клал Эйлсу в переноску и шел с ней гулять, чтобы Грейс отдохнула. Тогда ей удавалось немного поспать днем и наверстать упущенное за ночь. Беда в том, что Джек не всегда оказывался на месте: он ходил на работу и часто уезжал в командировки. Я навещала их утром, днем или вечером – в зависимости от того, когда начиналась моя смена в больнице, но не могла приезжать даже каждые выходные, не то что каждую ночь. А по ночам Грейс сталкивалась с одной и той же проблемой: Эйлсу невозможно было уложить спать. Она засыпала только у мамы на руках, а стоило положить ее в люльку, моментально просыпалась и начинала плакать. Джек купил штуку вроде мотоциклетной коляски, которую нужно пристегивать к кровати, чтобы ребенок мог безопасно спать рядом с родителями. Эйлса пролежала в ней не больше пяти минут. Они пробовали пеленать малышку, покупали ночники, светонепроницаемые шторы, генераторы белого шума, специальные подушки, бог знает что еще… Все без толку.

Вернувшись с той встречи, Грейс первым делом сообщила, что обратилась к Эмми за советом. Она спросила, не испытывает ли Коко трудности с засыпанием, практикует ли Эмми совместный сон и каково ее мнение по этому вопросу.

Тогда я почти ничего не знала о ПростоМаме – только ее имя и что моя дочь считает ее веселой, мудрой и честной.

– И что она тебе ответила?

Наш разговор явственно запечатлелся в моей памяти. Я стояла в коридоре, Грейс – рядом с лестницей. Она только что сняла пальто и еще не успела повесить его на вешалку.

– Эмми сказала, что поначалу они с Коко все время спали вместе. Это прекрасный способ заставить ребенка спать, только нужно принять меры предосторожности. Во многих культурах совместный сон веками считался нормой. Сейчас Коко спит в своей комнате, и Эмми даже скучает по прежним временам.

– М-м-м, – пробормотала я.

Мне тогда пришло в голову: кто эта женщина, по какому праву она раздает советы? У нее есть соответствующая квалификация? Может, она бывшая акушерка?

Я хотела спросить Грейс, но в этот момент наверху заплакала Эйлса. Моя дочь вздохнула.