Договорить я не успел, как на Лекаря с визгом напала Василинка, вцепившись руками в его жиденькие волосы. Только «перья и пух» полетели по сторонам.

— Сдурела совсем, полоумная! — завизжал Малыга, пытаясь оторвать от себя разъярённую девушку.

Но не тут-то было — и без того жидкая шевелюра алкаша стремительно теряла остатки растительности. Пытаясь оторвать руки девушки от своих волос, малыга на мгновение потерял бдительность, как Василинка мгновенно сменила тактику и вцепилась ногтями в его рожу. Пропитую физиономию Лекаря мгновенно украсили окровавленные полосы.

— Я твои бесстыжие зенки выцарапаю! — визжала в исступлении девчушка, явно собираясь привести свои угрозы в исполнение.

Я, как и Первуха, не стал её оттаскивать от Малыги — пусть душу отведет.

Я лишь поднялся на ноги, немного отступив в сторону, чтобы случайно не попасть под удар Василики, превратившуюся в настоящую фурию с горящими глазами и растрепанными волосами. Я даже невольно залюбовался ей — она была прекрасна в своем праведном гневе. Даже её яростный оскал, демонстрирующий белые зубки, показавшиеся из-под привлекательных коралловых губ, был прекрасен.

Я невольно вспомнил свою ненаглядную, когда мы изредка ссорились с ней. Она тоже могла в порыве гнева легко запустить в меня тяжелой кружкой, или огреть в сердцах крепкой деревянной скалкой или сковородой по горбу. Но делала она все это искренне любя! Зато, какие невероятные ночи нас ждали после непременного примирения… Эх, когда же я вновь смогу встретиться со своей ненаглядной? Когда смогу зглянуть в её искрящиеся глаза и бесконечно долго любоваться её непередаваемой улыбкой? А затем крепко сжать в объятиях, оторвать от земли и подарит ей поцелуй? Несмотря ни на что, я надеялся и верил, что этот момент непременно наступит!

— Да откуда же вы такие взялись? — вырвал меня из воспоминаний возмущенный возглас Малыги, располосованную и кровоточащую физиономию которого словно кошки драли.

Да и сама кошечка, такая же гибкая, хищная и стремительная, не отпускала своим вниманием уже воющего пьянчугу, нанося ему очередную кровавую, пускай и совместимую с жизнью травму. Не имея больше сил сдерживать беснующуюся девчонку, Лекаришка замахнулся, решив одним ударом закончить схватку. Пусть он и был маловат и худощав, но все-таки он — мужик, как ни крути. А допустить такого не мог уже я.

— Ах ты, козел драный! — Первуха, оказавшийся порасторопнее старикана, первым подскочил к Малыге, перехватывая его руку, занесенную для удара. — Беззащитных девушек бить?

— Да какая же она беззащитная? — огрызнулся урод.

Но пацан не стал слушать тупых объяснений и от всей души заехал уроду в ухо.

— Так его, мелкий! — удовлетворённо прокаркал я, наблюдая, как алкаш покачнулся от удара, забыв обо всем на свете. — А я еще и добавлю!

— Сама добавлю! — Ощерилась девчушка, с размаху закатав выродку маленьким, но крепким кулачком во второе ухо.

Малыга что-то сдавленно булькнул и покачнулся еще сильнее. Зацепившись ногой за сдвинутую с места лавку, он, потеряв равновесие рухнул прямиком на мертвеца.

— Убивают! — истошно заверещал он, сваливаясь с лавки на пол, путаясь в окровавленной ветоши. — Отвалите от меня, придурки! Я ни в чем не виноват! Сдох бы все-равно ваш Молчан! Не умею я такие раны лечить!

— Ты бы ему хоть страдания бы облегчил, — обвиняюще произнес я, подходя поближе к копошащемуся в тряпках мужику. — Но ты ведь и этого не сделал. А сидел тут перед умирающим, жрал и пил, как будто ничего страшного не происходит, — мерно продолжил я. — Довольно ухмылялся, представляя, сколько еще Силы можно заныкать на черный день. Так же было, Малыга? — Я присел рядом с ним на корточки, заглянув в его бегающие поросячьи глазки. — Придушить бы тебя сейчас, чтобы хорошим людям больше воздух не портил…

— Вы не посмеете! — завопил во всю глотку алкаш. — Пусть меня на судилище ведут! Я перед всем обществом хочу ответ держать!

— Перед обществом, значит? — Задумчиво произнес я, раздумывая, как же с ним поступить.

Никто из нас не заметил, как мертвый Молчан неожиданно распахнул глаза, сплошь залитые чернотой и медленно повернул голову в сторону хнычущего лекаря. Его рука неожиданно схватила Малыгу за шиворот, одним рывком подтаскивая поближе. Синие губы мертвеца разъехались в жуткой улыбке, а рот, оказавшийся набитым острыми зубами, широко распахнулся. Лекаришка даже вскрикнуть не успел, когда свежеиспеченный Умрун, вырвал из его шеи добрый шмат мяса.

Глава 18

Малыга заверещал и забился в конвульсиях, словно муха, попавшая в сети кровожадного паука. Однако, его отчаянные попытки вырваться ни к чему не привели — восставшее из мервых Некросущество крепко удерживало свою жертву в объятиях, продолжая стремительно отхватывать крупные куски мяса из его шеи.

— Что это за Тварь, деда⁈ — прянув от лежанки в мою сторону, испуганно воскликнула Василинка, едва не свалив меня с ног.

Первуха, хоть и не кричал, но в его распахнутых «по пять копеек» глазах стоял тот же немой вопрос и плескалось море настоящего и ничем не замутненного страха. Хоть он и пытался не выдать его перед возлюбленной, но я это отлично видел, даже не применяя Дара Мозголома — у него это было словно написано огромными буквами на лбу. А тем временем во все стороны брызгала кровь из перекушенных вен и артерий утырка, обдавая веером темных горячих брызг и меня с молодежью. Трепыхание пьяного Лекаря становилось все слабее и слабее, сил бороться в его тщедушном тельце практически не осталось.

Можно было и отбить бедолагу у Молчана, переродившегося вдруг в Живого Мертвяка — Зомби, но смысла в этом не было никакого. Я бы не смог компенсировать даже Большим Целебным Заклинанием отсутствие таких важных сосудов, снабжающих питанием головной мозг, как общая сонная артерия и внутренняя яремная вена, разбивающиеся еще на кучу более мелких.

Нет, Заклинание, конечно, подействовало бы, сохранив Лекарю жизнь на какое-то время. Но мертвяк уже прогрыз его шею практически до позвоночного столба, и даже под воздействием Большого Целебного Заклинания регенерировать столько отсутствующей плоти одномоментно — невозможно! Мозг бы за это время все равно бы умер. И еще меня до сих пор терзали смутные сомнения, что Заклинание на него все равно не подействовало бы, как до этого на Молчана.

А так — пусть это вяло трепыхающееся тело еще