Я засунул револьвер в карман и занялся тщательным осмотром тела. Закрыл Мэтти глаза. Мой запах, всё ещё исходивший от неё, перебивал запах другого хищника. Кто-то присвоил мою добычу. Я разозлился. Теперь это личное дело. Охотничья честь. Не думаю, что кто-нибудь из вас в состоянии понять такое, но подобные вещи накладывают глубокий отпечаток.

Шкуру сдеру живьём с Красного Шака.

Вряд ли остальные обитатели Трэнтриджа спали в ту ночь так же безмятежно, как я. Во всяком случае, утром никто, кроме меня, не завтракал с аппетитом.

Трапезу не смогли испортить даже Стоковы кухарки. Стол накрыли в холле, ведь в столовой всё ещё лежала Мэтти Болл, завёрнутая в импровизированный саван. Я взял себе добавку — варёные яйца и почки с острым соусом.

Перед охотой или карательной экспедицией очень важно хорошо отдохнуть и плотно поесть. В противном случае вы, считай, потерпели неудачу, ещё даже ни разу не выстрелив. Я обладаю полезным свойством: могу перед сном мгновенно избавиться от всяческих мыслей. Морана Душегуба не беспокоят ночные кошмары. Мне их хватает наяву.

А вот у Стока глаза покраснели от недосыпа. И он ни с того ни с сего ударил служанку, которая подавала тосты. Брэхэм Дерби выглядел и того хуже. Мод рассказала мне, что у её брата с Мэтти когда-то были «тёплые отношения», закончившиеся с наступлением нового экономического порядка.

Мы совсем забыли о Трингхэме. Накануне вечером пастор так и остался лежать в столовой. Видимо, очнулся посреди ночи, увидел мёртвую Мэтти и поспешил прочь из Трэнтриджа.

Сток боялся, что кто-то хочет напугать его и заманить в Заповедник. Напрасно. От трусов на охоте никакого проку.

К тому же я могу припомнить сразу несколько случаев, когда мы теряли клиента до завершения дела и, соответственно, лишались оплаты. Так что у меня целых пять тысяч весомых причин, чтобы не дать Стоку сыграть в ящик раньше времени.

Будучи опытным шикари, я решил взять с собой загонщиков и носильщиков. Выбрал в компаньоны Накжинского и Саула. Альбинос гораздо лучше неуклюжего Дэн’ла подходит на роль осторожного следопыта, и к тому же, насколько я понял, у него солидный опыт выслеживания опасных тварей и не менее опасных людей. А полоумный дурачок знает Заповедник как свои пять пальцев. Практически там вырос. С белками, так сказать, на дружеской ноге. Знаком со всеми деревьями. В Индии тоже встречаются такие вот блаженные. Иногда из них выходят чертовски хорошие проводники: приведут вас прямо к тигру, а если он их сожрёт, никто особенно не опечалится.

На улице нас поджидал Диггори. Охряник не ночевал в доме. Наш клиент по-прежнему верил в причастность Венна к делу адской собаки и потому всё ещё жаждал крови. Я отлично понимал ход мыслей Стока, но он ошибался. Этот типчик сам без сомнений пожертвовал бы союзником, чтобы обмануть врага. Мне тоже случалось несколько раз проделывать подобный трюк. А вот красный дурачок Венн скорее бы посинел, чем убил невинную девушку.

Зверь прикончил уже двоих — Мэтти Болл и Джека Ленивый Глаз, представителей, так сказать, противоположных сторон. Получается, Красный Шак разит без разбора и представляет такую же угрозу для жителей деревни, как и для обитателей имения. Венн, самопровозглашённый защитник попранных арендаторов, хотел его смерти так же сильно, как и Сток, самопровозглашённый тиран и злодей.

После порки охряник скрывался в чащобе. Он, разумеется, не распространялся о том, кто из жителей деревни или же Трэнтридж-Холла носил ему еду и угощал горячим чаем. Но готов поклясться, Венн не довольствовался одними орехами, ягодами и съедобной корой.

Я подробно расспросил Диггори. Он натыкался в лесу на следы крупного зверя или зверей и ночью слышал вой. Но никаких красных собак не видел.

— То есть привидений там нет?

— Такого я не говорил. Я видел Даму Со Сломанной Шеей или кого-то похожего, когда нашёл Мэтти. Она стояла там, на краю поляны, возле дерева. Сперва услышал жуткое завывание, а потом увидел её. Ни зверь, ни человек не способны издать такого звука. Я подумал, это душа Мэтти решала задержаться на земле, ибо жаждет справедливости. А потом понял: та женщина одета иначе — в длинное чёрное платье, застёгнутое спереди на блестящие пуговицы. А ещё вуаль, толстая, как столетняя паутина. И голова свёрнута на сторону. Вроде оттого, что её повесили.

— Думаешь, то была Тереза Клэр?

— Тэсс Дарбейфилд? — пожал плечами Венн. — Из-за вуали не разглядел. Да я и не знал Тэсс при жизни. Не ведаю, кто эта дама. Её видели здесь и раньше. Мне мало было до неё дела — я думал о Мэтти Болл.

Охряник прятался на краю леса и видел, что случилось вчера перед усадьбой. Решил предложить Мэтти помощь, но, когда нашёл девушку, та была уже мертва. Разгневанный Венн винил во всём Стока, а тот в свою очередь винил Диггори в гибели Ленивого Глаза. Теперь этих двоих толкнул на путь хрупкого перемирия общий враг — Красный Шак, возможно состоящий в сговоре с призрачной дамой.

Я поднялся спозаранку. Предстоящая охота будоражила кровь и другие важные органы. Мне так мало нужно для счастья — днём кого-нибудь пристрелить, а вечером кого-нибудь затащить в постель. Судя по всему, сегодня у меня неплохие шансы.

В кобуре под мышкой прятался револьвер, заряженный серебряными пулями. Очень хотелось бы их сохранить, хоть парочку прикарманить в качестве сувениров. Главную надежду я возлагал на старый добрый свинец и потому прихватил с собой ружьё, почти такое же верное, как и почивший Прометей. В его послужном списке числилось шесть тигров, девять львов, несколько валлийцев и один лорд. Его я завалил эксперимента ради из галереи для посетителей. Нужно же было спасти палату лордов от невыносимо длинной и скучной речи, посвящённой независимости Ирландии. И пусть не говорят потом, что компания «Мориарти и Моран» не внесла никакого вклада в политику.

Стоял серый промозглый октябрь. Десять тридцать утра, и при этом почти полная темень. Дождь прекратился. По земле стлались пряди тумана, похожие на призрачных угрей.

Венн и Саул, сбившись в кучу, спорили, как лучше добраться до поляны, где погибла Мэтти. В тусклом солнечном свете красный охряник смотрелся ещё необычнее. Он прихватил крепкую палку (точь-в-точь Герти) и, судя по умелой хватке, вполне владел старинным английским искусством обращения с боевым посохом. На моих глазах вооружённые такими вот дубинами храбрецы побеждали противников с мечами. Способности этого субъекта нельзя недооценивать.

Саул нарядился в бриджи и широкую куртку с карманами и взял с собой сумку для образцов. Именно он сделал тот слепок, который Сток принёс на Кондуит-стрит. Дурачок просил нас захватить Красного Шака живьём. Видите ли, неизвестный науке вид. Я пообещал ему окрестить зверя Canis Rufus Saulus, но ярлыки с латинскими названиями на подобных тварей лучше навешивать посмертно.

Накжинский щеголял меховым плащом из шкуры гризли. По многочисленным карманам он распихал пистолеты и мотки проволоки, а ножей ему с избытком хватило бы, чтобы не опозориться на ужине у мэра и с честью разделать утку и рыбу, а потом ещё ампутировать конечности у целого вагона пассажиров, пострадавших во время крушения поезда. Перед выходом Альбинос провёл хорошо знакомый мне ритуал: проверил револьверы и поплевал на лезвия. Смертоносные орудия готовы к бою. Сток стоял рядышком — точь-в-точь тренер на кулачных боях: с умным видом даёт ценные советы, но не спешит сам лезть на ринг и применять их на практике, ведь там можно и по голове получить от какого-нибудь громилы.