Нас провожали почти все жители поместья. Мод с лукавым видом поцеловала меня в щёку и одновременно запустила руку в мои штаны. Сток поморщился, заметив наше тёплое прощание, но ему было не до споров из-за женщины. Думаю, он решил забаррикадироваться в доме и не высовывать носа, пока мы не приволочём дохлого Красного Шака.

Мы пересекли луг и остановились под сенью деревьев.

— Подлинная чаща, — объявил Саул тоном профессионального экскурсовода, — один из немногих сохранившихся в Англии первобытных лесов. Здесь на старых дубах всё ещё можно найти омелу друидов. А огромные тисы помнят времена, когда из их веток мастерили луки.

Он что-то ещё болтал насчёт «древних зарослей», но я не обратил на его слова внимания. Пусть себе говорит. Над нами нависали мрачные чёрные стволы. Туман поднялся уже до пояса. Заповедник показал свою истинную сущность.

Это не лес, это настоящие английские джунгли.

Низенький Саул был нагружен легче остальных; он тут же, согнувшись в три погибели, умчался вперёд — на поиски своих барсучьих тропок. А нам с Альбиносом и Венном пришлось продираться сквозь мокрую чащу и искать менее тернистые пути.

С веток капало, и мы моментально промокли насквозь.

Утренний туман и не думал рассеиваться. Искать при такой погоде следы — дело безнадёжное. Древесные корни и кроличьи норы превратились в ловушки. В подобной ситуации разумному охотнику нужно внимательно смотреть под ноги.

Иногда сквозь лесной покров пробивалось солнце. С каждым шагом мы словно углублялись в далёкое прошлое, и перед глазами как живая вставала старая добрая Англия. Да ещё вся эта Саулова болтовня насчёт омелы друидов и тисовых луков. Мне представились баклаги с пенным мёдом и закованные в доспехи увальни, галантно дубасившие друг друга. Однако это место было необитаемым. А ещё чертовски холодным. Верно говорил Сток: тут ужасно воняло, как на дубильне.

— Что за запах? — спросил я Венна.

— Какой запах?

Диггори, видимо, так долго скрывался здесь, что окончательно потерял нюх. Он и сам теперь слегка пованивал.

Джунгли мне по душе, но мокрый Заповедник походил скорее на преддверие ада.

Минуло около часа. Казалось, мы прошли уже много лиг, но, вполне вероятно, продвинулись вглубь леса лишь на несколько сотен ярдов. Идти приходилось медленно. Наконец Венн остановился и прислонил посох к дереву. Мы стояли на прогалине шириной приблизительно в пятьдесят шагов. Вокруг нависали спутанные ветви, с листьев капало, и поляна походила на мокрый лесной собор. Сквозь древесный полог то тут, то здесь отвесно падали солнечные лучи.

— То самое место, — кивнул охряник.

— Храмовая поляна, — пояснил вынырнувший откуда-то из зарослей Саул. — Именно здесь Виник обратился в Красного Шака и прикончил сэра Пэгана. И здесь нашли Ленивого Глаза.

— Мэтти лежала тут, — пробормотал Венн, отгоняя палкой туманные пряди. — Прямо вот тут.

Великан наклонился над длинным плоским валуном размером со стол или могильную плиту. Края вытесанной из камня глыбы сгладились от времени. И кому вздумалось притащить её сюда?

— Камень Страшного Лика, — пояснил Саул.

Я пригляделся к глыбе, но никакого лика не увидел. Иногда узловатые корни или трещины в скале напоминают человеческие черты, но здесь не было ничего подобного.

— Виновата ложная этимология, — снова встрял Дерби. — Страшный лик, или «скэри фейс», — это неправильно расслышанное «сэкрифайс», что означает жертвоприношение. Камень был неимоверно древним уже во времена сэра Пэгана. Его использовали наши палеолитические предки. Бессчётное количество раз монолит омывали кровью. И в последний раз совсем недавно.

— Говоришь, она здесь лежала? — спросил я охряника. — Как именно? Руки и ноги раскинуты в стороны? Или будто нарочно прижаты к телу?

Венн на мгновение задумался, нахмурив красные брови.

— Прижаты к телу.

— Руки? Покажи, как именно. Прижаты к бокам или?.. — Я скрючил пальцы, будто бы защищая горло.

Но Венн раскрыл ладони и скрестил руки на груди.

— Никогда не сталкивался со зверем, который бы готовил жертву для погребения.

— Да, — кивнул Диггори. — Подобными привычками может похвастаться только одно животное. Человек. Но человек не стал бы перегрызать горло женщине.

Опыта в подобных делах у него явно недоставало. Во время расследования истории с домовым из Хассокса мы с Мориарти столкнулись с обладателем именно таких наклонностей. Хотя в этот раз смертельную рану нанёс точно не человек. Я же сам осматривал тело Мэтти.

— Девушку убил зверь, но положить её сюда мог только человек, — словно прочитал мои мысли Саул. — В легенде о Красном Шаке говорится, что Виник был и тем и другим.

Накжинский невозмутимо сплюнул табаком на жертвенный камень.

Я вспомнил о серебряных пулях. И тут, словно по чьей-то команде, раздался вой.

Мягкий и гораздо более выразительный, чем я представлял по рассказам. Мои спутники вскинулись, хотя уже слышали его раньше. Даже у Альбиноса волосы встали дыбом под изодранной шляпой.

Мне неведом страх. Моя нервная система устроена не так, как у других людей. Но этот вой пробуждал некий инстинкт, в существование которого я уже и не верил. Словно в затылок всадили толстую парусную иглу, а потом медленно прошлись ею по всем позвонкам. Я взмок и содрогнулся от отвращения — к самому себе, к остальным, к этому гнусному звуку…

Мы принялись озираться вокруг, но не смогли определить направление. Возможно, зверь притаился высоко в ветвях? Но собаки, даже крупные, не лазают по деревьям. Красный Шак определённо не кот, кошки ведь не только кусают, но и царапают. А на теле Мэтти не осталось отметин от когтей. К тому же мне хорошо известны их повадки. С кошками можно сосуществовать, проявив некоторую осторожность, но их совершенно невозможно использовать в собственных целях. А вот собак — пожалуйста. Красного Шака точно кто-то использует.

Накжинский вытащил два револьвера и стремительно развернулся, высматривая нападающего. Венн медленно принял боевую стойку, сжав посох обеими руками. Вой смолк. Где-то с ветки спорхнула птичья стая. Альбинос вскинул оружие, но не стал тратить патроны.

Саул с безмятежным видом принялся пронзительно насвистывать.

Удивительно, как Альбинос не пристрелил его прямо там. Я сразу же понял, чего добивается этот малый.

В ответ на его свист снова раздался вой. Долгий, и уже гораздо ближе.

Даже опытный следопыт, хорошо знающий местность, не сможет изловить Красного Шака в мокрой чаще, пронизанной туманом. Гораздо проще приманить зверя. Нужно просто пригласить его на обед.

Саул свистнул ещё раз.

Жители Карпат обычно говорят: «Когда стреляешь в оборотня, между ним и тобой всегда оказывается дерево, но, когда он прыгает, дерева между вами никогда нет».