Затем последовали церемонные приглашения в ресторан, Николай Леонидович вывозил Марину Васильевну и ее матушку на пикник в лесок, они купались в речке Тишанке. Миловидова сразу положила глаз на Машнэ. Еще бы, он совсем не старый, даже и пятидесяти нет, разведен, где-то в Саратове имеется экс-супруга и сын-подросток. Ну и что, это семейному счастью не помеха.

И самое главное – он стал деканом! Эта должность ко многому обязывала и открывала замечательные перспективы. В два счета – точнее в два слова: «Я согласна!» – она могла из простой доцентши превратиться в мадам деканшу, а это уже староникольский истеблишмент. Кто знает, Коля еще молодой и полный сил, он может занять со временем пост и повыше…

Именно этим, а также непонятным, щемящим душу чувством, которое именовалось любовью, Марина Васильевна и руководствовалась, когда ответила согласием на предложение Николая Леонидовича стать его супругой. Машнэ познакомился с ее братом, и мужчины сразу нашли общий язык. Николай Леонидович по сути своей был таким же, как и Виктор Миловидов, разбойником и бугаем, только с налетом образованности и учености. Виктор Миловидов заявил, что Коля – классный мужик и он очень рад выбору сестры.

Свадьбу сыграли тихо, по-семейному. Марина Васильевна была счастлива облачиться в белоснежный наряд и украсить седеющую косу флердоранжем. Затем возникли некоторые проблемы…

Николай Леонидович страстно желал еще одного ребенка, однако у них ничего не получалось. Марина Васильевна старалась, как могла. Она несколько раз была у врача, тот, обследовав ее, сказал, что проблем он никаких не видит и, возможно, дело вовсе не в ней, а в ее супруге… Но как сказать об этом грозному Николаю Леонидовичу, Марина Васильевна не знала.

Судьба смилостивилась над молодоженами, и после двух с половиной лет упорных стараний Марина Васильевна забеременела и разродилась здоровым и горлопанистым мальчиком, которого в честь отца нарекли Колей, или, как его прозвали в семье, Николашей-младшим.

Декан, ставший почти в пятьдесят лет отцом, не мог нарадоваться на свое чадо. Он проводил с ребенком все свободное время, брал его в гараж, носил на плечах, баловал, позволял плевать себе в лицо и колошматить маленькими, но увесистыми кулачками.

Затем настало время написания докторской диссертации. Николай Леонидович загорелся идеей стать доктором наук. В этом ему и помогла жена, умница, тихоня и вечная отличница. Именно она написала большую часть монографии, которую Николай Леонидович опубликовал под своим именем. При этом Николай Леонидович беззастенчиво крал идеи и целые куски текста из работ немецких авторов, благо что их мало кто знал в России и можно было с легкостью выдать их за собственные новации.

Он стал доктором наук, однако не получил заветное звание профессора. Доктор наук – и доцент! Это же курам на смех! Поэтому он велел именовать себя профессором, хотя не имел на это права, все документы подписывал именно так – доктор филологических наук, профессор Н. Л. Машнэ.

Едва ему было присвоено звание доктора наук, его самолюбие, и так немаленькое, раздулось до невероятных размеров. Он не переставал напоминать, что он единственный в Староникольске доктор наук, защитившийся по германистике. Это было правдой. Теперь-то он смог отомстить врагам, которых Николай Леонидович заводил играючи. Он был чрезвычайно злопамятным человеком, не прощал ни единой обиды – реальной или им же самим выдуманной. Студент, который не нравился ему, отчислялся с факультета под благовидным предлогом. Зато и друзей он выбирал старательно. Николай Леонидович искал пути к князю Святогорскому, бывал на вечерах у жены мэра и начальника милиции, тыкал главному режиссеру единственного в Староникольске Нового экспериментального театра.

И другие также старались сдружиться с деканом. Николай Леонидович установил контакты с Кельнским университетом. Немцы, плененные внешним обаянием Машнэ, с радостью приняли предложение о студенческом обмене. Два раза в год – весной и осенью – города обменивались студентами, которые по паре месяцев за счет принимающей стороны проходили практику за рубежом. Подобная программа оказалась настоящим золотым дном. Николай Леонидович безраздельно царил на факультете, подавляя любое неповиновение, он же прибрал к рукам и распределение заграничных стажировок. В Кельн направлялись дети высокопоставленных чиновников городской администрации, родственники работников университета или личных друзей самого Машнэ. Для отвода глаз, чтобы успокоить немецкую сторону, Николай Леонидович организовал конкурс, победителями которого и, соответственно, кандидатами в стипендиаты оказывались именно те, кого выбирал он сам.

Вообще-то Николай Леонидович, немец по этническому происхождению, мог бы уехать в Германию на ПМЖ. Его отец, сестра и братья давно жили в небольшом городке на юге Германии, а Николай Леонидович все не решался. Он понимал – в Германии не будет такой свободы и такой работы, там он станет одним из миллионов эмигрантов, которым предлагаются бросовые места. Да и возраст у него был невыгодный, подваливал пятый десяток, кому нужен такой работник? Лучше быть деканом в России, чем безработным немцем. Он с лихвой компенсировал свою жизнь при помощи невинных шалостей с финансовой отчетностью факультета. Никто не обращал внимания на то, что из кассы регулярно исчезало две-три тысячи долларов. Николай Леонидович действовал осторожно, не зарывался и всегда помнил о судьбе тестя-бухгалтера, который по-прежнему пребывал в местах заключения.

Студенты, зная нрав грозного декана, преподносили ему небольшие, но такие приятные презенты – микроволновую печь, чайный сервиз, запчасти для автомобиля. Николай Леонидович никогда никого не заставлял, но и не отказывался от подарков.

Родители нерадивых студентов лично навещали декана и после недолгого разговора покидали его кабинет, успокоенные. От них требовались услуги, например, устроить тещу в лучшую городскую клинику, организовать Машнэ и его семье бесплатную поездку на закрытую турбазу нефтезавода, обеспечить декана на зиму продуктами. Николай Леонидович знал, что в Москве ставки куда выше, но он довольствовался тем, что имел в провинциальном Староникольске.

Все шло хорошо до злополучного июля, когда Николай Леонидович в очередной раз решил отправиться с семьей на отдых. Он, привыкнув не тратить деньги, а отдыхать за счет других, как всегда получил двухнедельный тур на прекрасную турбазу нефтезавода от отца одного из двоечников, которому Николай Леонидович поставил тройку. На турбазе ему нравилось классное обслуживание, кирпичные домики с кожаной мебелью и кондиционерами, закрытый пляж с белым песочком. Марина так удивительно загорала, их Николаша резвился в лягушатнике, а сам Николай Леонидович катался на катамаране и наслаждался шашлыками.

Перед тем как уехать на отдых со всей семьей, в том числе и с тещей, Машнэ предстояло решить две проблемы. Первая – держать под неусыпным контролем процедуру приемных экзаменов. Иностранный язык был обязательным предметом для поступления на любой факультет, поэтому просители со всего университета стекались к Николаю Леонидовичу. Его супруга, Марина Васильевна, приватизировала русский язык и, соответственно, сочинения. Они были, пожалуй, одним из самых могущественных тандемов в университете, уступая пальму первенства только ректору и его жене.