За пять минут до полудня церемониймейстер Томто Бон подал сигнал, и музыкальные инструменты смолкли, только взвыла напоследок какая-то дудка. На сей раз у щупленького южанина вместо хронометра в руке был поднос с зевающей жабой. Мастер торжественно объявил:

— Осталось пять минут до того мгновения, как Его величество король Трех ветров Орвель дор Тарсинг на ваших глазах извлечет камень из королевского перстня, и магия покинет архипелаг. Пять…

Флегматичная жаба размеренными зевками отсчитывала время, Томто Бон нагнетал напряжение. Орвель незаметно поморщился. Увы, избежать представления было нельзя. Публика должна получить зрелище. Даже если финал окажется неожиданным… точнее, финала не будет, действие продолжится. А вдруг неизвестный вор потихоньку вынет камень из настоящего перстня? Но нет, такого не может быть. Зачем бы тогда похищать перстень?

Король тихонько сжал своей звериной лапой руку Трины — как можно осторожнее, чтобы не причинить боли. Девушка сидела вместе с ним в королевской ложе, и на нее было устремлено больше взглядов, чем на самого короля. «Моя будущая королева», — подумал Орвель, и его обдало внутренним жаром от этих слов.

— Как вы думаете? — одними губами спросил он. — А если вор вынет камень?

Трина едва заметно покачала головой.

— Думаю, вряд ли, — с сожалением шепнула она. — Но мы вернем перстень, обязательно вернем!

— Одна минута! — возгласил Томто Бон. — Ваше величество, вы готовы?

Орвель поднялся во весь рост, развернул руку с перстнем так, чтобы публика разглядела камень. Подделка сверкнула синей искрой в солнечных лучах. Акулий клык! Король подумал, что из всех дурацких представлений с его участием это будет самым дурацким. Он провалился бы на месте от стыда, если бы не Трина. В ее присутствии Орвель мог все.

— Полдень! — заорал церемониймейстер.

Орвель дор Тарсинг взялся за камень кончиками пальцев, потянул… потянул сильнее… постарался придать своей звериной морде нарочито растерянный вид… В публике росло замешательство. Знать на подмостках переглядывалась. Толпа внизу загудела. Большинство не видело, конечно, что происходит с перстнем — но магия не исчезала. Со своих мест в ложах поднялись и с противоположных сторон направились к Орвелю посланник Севера Кристеана дор Зеельмайн и посланник Юга Мбо Ун Бхе. Вездесущей тенью возник за спиной короля главный почтальон Йемителми.

Томто Бон взглянул на Орвеля снизу вверх, на лице его промелькнули непонимание, ужас, облегчение. Король, церемониймейстер и почтальон обменялись несколькими словами, все трое были взволнованы. На самом деле Томто Бон спросил: «Ну что, пора?». Орвель сказал: «Да, давайте. Вы хороший актер». А Йемителми буркнул: «Только не переигрывайте». Тотчас послы великих империй, южанин и северянка, встали по обе стороны от Орвеля дор Тарсинга и протянули руки к перстню на зверином мизинце короля.

— Судари и сударыни, островитяне и гости! — зазвучал над притихшей площадью звучный голос Томто Бона. — Не волнуйтесь, ничего ужасного не случилось. Просто пока не удается извлечь камень из королевского перстня. Но лучшие из лучших магов уже занялись этой проблемой. Все будет хорошо. А сейчас у меня для вас прекрасная новость — поскольку праздник продолжается, король Тарсинг приказал выкатить десять бочек вина из дворцовых погребов! Ура королю! Да будет карнавал!

— Ура! — подхватили в толпе. — Йох-хо! Пей-гуляй!

Разумеется, кричали не все. Кто-то стоял с застывшим лицом, кто-то спрашивал у соседей: «Что же будет?», но никто не мог ответить.

Мальчишка-северянин, сумевший занять место у самых подмостков и наблюдавший главное действо вблизи, присвистнул от изумления.

— Так вот что за штуку я украл, — прошептал он.

Капитан Крандж испытал в жизни многое. Он дрался на ножах с контрабандистами, он спасался вплавь с тонущего корабля, он уворачивался от кастрюли с кипятком в руках разъяренной супруги, а однажды, еще будучи юнгой, удирал по крышам от облавы, накрывшей портовый притон. Но никогда еще никто не орал на капитана Кранджа на его собственном корабле! Конец света, не иначе.

Началось с пустяка. Ну подумаешь, отпустил Крандж мальчишку! Даже не отпустил, если уж на то пошло, а отвернулся и долго смотрел в сторону, пока малец неумело прятался в ялике. Вообще непонятно, как ему удается воровать, если он спрятаться толком не может — разве что удачлив пацан сверх меры… хотя проклятие он схлопотал, какая уж тут удача? Ну, так или эдак, всегдашняя удача или случайное везение, а перстень мальчишка добыл — и сразу возник вопрос, что с воришкой делать. Терпеть на корабле? Мало радости — все равно что носить шило в штанах. Держать взаперти где-нибудь в трюме? Можно, но как-то несправедливо. В конце концов, паршивец им пригодился. Отпустить просто так? Болтать будет. Вот Крандж и позволил мальчишке удрать, рассчитывая, что тот на пару дней затаится — а потом уже не будет иметь значения, что и кому он сможет рассказать.

Сударь маг взъярился так, словно Крандж ему в пиво плюнул. Честно говоря, у Столваагьера вообще был скверный характер. Знай его капитан получше — может, и не ввязывался бы во всю эту затею. Но теперь менять галс было поздно, оставалось идти прежним курсом и молиться Небу, чтобы не налететь на скалы. Ну вот, Крандж тогда напомнил магу, что именно он нашел воришку, и, стало быть, имел право распоряжаться его судьбой. Повздорили и забыли — во всяком случае, Крандж забыл, поскольку хватало дел поважнее.

Следующим был дурак островитянин со своей несчастной лодкой. Всякому ясно, что глупец не виноват! Был бы он виноват, не стал бы посреди улицы требовать денег за невыполненный уговор. Видно же с первого взгляда, что бедолага не умнее своих тюленей! Да ведь и Селедка наблюдал, как тот приготовил лодку к поездке и оставил без присмотра, а уже потом кто-то ее увел. Но нет, маг вцепился в простака, как ловчий кот в салаку, насилу Кранджу удалось его оттащить. И разве Столваагьер его поблагодарил? Нет и три раза нет! Чванный маг всю дорогу до корабля безобразно ругался, наполняя сердце капитана огорчением. Затея их с самого начала не заладилась, и чем дальше, тем все становилось только хуже.

А когда они прибыли на «Гордость Севера», капитана Кранджа ждал почтальон с приглашением во дворец. Но не к королю. «Сударь главный королевский почтальон желает задать вам несколько вопросов». Хвост ему в глотку! Уж наверно, ниточки к перстню тянутся, но вот какие и как именно, этого сразу не скажешь.

Пока капитан думал, что ответить, сударь маг уже действовал. Он сказал пару словечек, отчего у почтальона задымились подметки, а пока тот с воплями: «Воды! Воды!» сдирал с себя обувку, Столваагьер уложил его заклятием, как дубиной по темечку. На вопрос капитана, зачем такие сложности, маг надулся как рыба-еж и заявил, что хотел проверить, не обладает ли почтальон магическими способностями, ну и отвлечь его, чтобы тот в любом случае не успел отправить донесение. Крандж всегда думал, что маги свою породу чуют, так и сказал.