Про местных Гудрун говорила с некоторой нежностью и малой снисходительностью, а вот по жемайтов или чухонцев — с долей неприязни. Чем уж они ей досадили, Ирина выяснять не рискнула.

За короткое время, при условии незнания языка и постоянной хозяйственной деятельности, иномирянка все еще оставалась в неведении о месте, куда попала. Из того, что рассказал Эйвинд и отрывисто сообщала Гудрун, у Валиевой получилось следующее: Кляйпи-небольшое поселение на берегу восточной оконечности Куршской косы, проживают тут в основном рыбаки, а также моряки и речники Эйвинда. В поселении дальше по берегу есть трактир, лавка-сельпо, доки и пристань. Население около сотни человек, что считается по здешним меркам много.

Вдоль берега, на небольшой высоте, тянется лесопосадка, отделяющая поля, луга и разбросанные там-сям хутора от моря. Обработанные земли чередуются с участками леса, болот, озер малых, ручьев. Дороги условны, но имеются. Занятия простые: сеют зерновые, лен, некоторые на равнинных участках содержат небольшие отары овец, сажают овощи, есть даже приличные садики и огороды-обязательно, в приусадебных хозяйствах свиньи, козы, коровы-почти у всех, как и куры с гусями. Дополнительно все промышляют зверя, дары леса берут выборочно (грибы — нет, ягоду, орехи, мед дикий — да). Все, что ловят, бьют, выращивают-продают либо обменивают в княжьем городе, приплывающим купцам, в основном бриттам, фризам, иногда — русам.

Местные курши весьма неторопливы, несколько отстранены (в голове крутилось «тормознутые»), приветливы, незлобивы и абсолютно лишены воинского духа. С приезжими общаются их старейшины, к себе пускают редко, к изменениям не стремятся, придерживаются своих верований и обычаев.

— Они таакииие медленные — говорила Гудрун и улыбалась. — Будут стоять и улыбаться, пока добьешься, чего надо, пирог съешь. Но я к ним привыкла за столько-то лет, они помогают — я отвечаю: лечу и их, и скотину, роды принимаю, гадаю, когда просят… Последнее редко, только если уж край какой и их ведун не справляется. Но умелые, не отнять, по дереву особенно, и лен хорошо прядут и ткут. Над краской мы вместе думаем, их бабы, если что хорошо получается, больше и не стараются. Вот такие они — вздохнула и отвернулась к плите вельва.

Часть вторая Глава 13

За делами, учебой и разговорами прошел месяц. Погода не то, чтобы улучшилась, но как-то «устаканилась»: знойко, сыро, изредка шел дождь со снегом, но сильных ветров не было, и Ирина выдохнула- жить можно. Когда захолодало, она достала свой свитер, что вязала в пути. Гудрун долго рассматривала изделие, потом покачала головой и со значением протянула:

— Надо же, ловко! И аккуратно, хоть чудно. Слышала я, что женщины — ислендингар искусны в вязании, но секретами не делятся и мало что отдают на продажу. Наверное, где-то еще такое научились плести. — Старуха пристально посмотрела на пришлую, но ничего не сказала, кроме — мужикам такое бы смастерила, шерсти я напряду, есть стриженое руно в сарае. Можно и покрасить красиво. Договорились?

Ирина и сама об этом думала, а тут так свезло. И к прочим обязанностям по дому добавились занятия с шерстью (чёс, мытье, окрашивание, прядение).

Огород был убран еще раньше, как и урожай с нескольких яблонь. Ирина перетрусила тяпкой грядки, пролила деревья, чем заслужила одобрительный хмык вельвы, часть яблок переложила соломой в корзины, часть тонко нарезала и высушила в печи. Гудрун сначала дивилась, а потом сказала, что дольки приятно жевать, да и взвар из них с сушеной земляникой ей по вкусу.

Когда рубили капусту, Валиева упросила хозяйку выделить ей один бочонок и наквасила по своему, без тмина и сахара (был здесь, но слишком дорогой). В процессе выяснилось, что морковь в капусту норды либо не кладут, либо рубят мелкими кусками, как придется. Впрочем, как и капусту, собственно. Ирина же дома капусту терла на специальной терке, а морковь — на обычной. Пришлось резать ножом. Гудрун посмеивалась, но не лезла. Позже оценила внешний вид блюда и вкус, сказала, что на следующий год сделают также.

Иномирянка втянулась в спокойный ритм жизни в доме Гудрун, расслабилась и почти не задумываясь, стала вести себя с пожилой женщиной без опаски, свободно, часто напевала под нос во время работы, но негромко. Гудрун вроде не обращала внимания.

Она довольно часто уходила к больным-холода сказывались и участившиеся роды. Иногда могла отсутствовать день, два. Ирина переносила одиночество нормально: дел было много, скучать не приходилось. Вот тогда она пела открыто, играла на вуэле, записывала, что приходило в голову, и однажды пропустила возвращение хозяйки.

— Хорошо поешь — по-нордски сказала Гудрун, проходя к столу. — Поесть есть? Давай. И пива темного принеси из кладовой, выпьем, трудные роды были, еле справилась, устала. Баню к вечеру запарь, сейчас я отдохну.

Ирина немного напряглась, но по тону и поведению ведуньи было незаметно, что она или недовольна, или допрос учинить готова, и попаданка перевела дух.

За едой и выпивкой Гудрун раскраснелась, глаза ее затуманились, и она вдруг попросила:

— Спой мне, Эйрин. Слышала, как ты мурлычешь, да и парни хвалили. Уж больно, говорят, душевно! А я вот ни разу пока не удостоилась. Или опасаешься чего?

Ирина смутилась.

— Нет, просто как-то… суровая вы очень, не хотела мешать…

— Да ладно! Пой сейчас, все равно что. Тревожно мне, отвлеки.

И попаданка запела протяжные любимые песни и романсы, аккомпанируя себе на вуэле: те, что хорошо шли под рюмочку в женской компании. Гудрун закрыла глаза, откинулась на стену, сложила руки на коленях и вроде даже задремала. А потом вдруг открыла невидящие глаза и пробормотала:

— Идут! Они идут, и с ними беда. Готовиться, надо спешить…

Ирина обмерла. Транс? Видения? И сердце кольнуло тревогой — Эйвинд? Почему он?

Тут старуха села прямо, посмотрела строго на девушку:

— Испугалась? Со мной такое бывает. Что я сказала?

Ирина повторила, и вельва опустила голову, покачалась из стороны в сторону.

— Руны не врут… Они предупреждали…Охохо…То-то лед на море встал…Давно такого не было…Так, Эйрин, слушай! Топи баню, я пойду помоюсь и брошу руны еще раз. а может, духи сами придут. Ты из дома ни шагу! Утром проверишь меня. Ничего не бойся! Со мной все будет в порядке, а вот тебе лезть не надо, поняла? Убирайся тут и ложись.

Гудрун тяжело поднялась и пошла к двери, обернулась на пороге:

— Боги тебя наградили даром скальда! Это хорошо. Есть сила…Спасибо!

И ушла, а Ирина, сделав все веленое, легла в кухне — так казалось спокойнее. Сны снились путанные, муторные, выматывающие… Проснулась от