Вопрос: ради чего? Зачем бросать полную роскоши и удовольствий жизнь на Земле в обмен на адские условия другого мира?

Ответ: этот процесс затягивает. Я сама зависела от него, как от наркотика. Годы колонизации Надежды стали лучшими для меня.

Я наслаждалась впечатлениями, делилась ими с прочими колонистами. К тому же огромные, не облагаемые налогами гонорары — мотивация не из слабых.

Но благодаря моему сыну, Питеру, РД, а точнее их операторы, стали господами на далеких землях. Моим мечтам о свободном развитии инопланетных народов не суждено было сбыться. А ведь и я приложила руку к созданию этой вселенской тирании.

Мне нет прощения, но прощения я не прошу. Лишь каждое утро, пока не проснулся мой оптимизм, покорно принимаю угрызения совести. Во Вселенной, созданной нами, порядка нет.

— Лена, пристегивайся.

Команда готова начать революцию. Все шестеро бойцов моей миниатюрной армии уже сидят в креслах, пристегнутые. Кэлен встает у контрольной панели.

— Надерем-ка этим роботам задницы, — с вымученным задором говорит Флэнаган.

— Ты украл у меня фразу, — ноет Джейми. Флэнаган устало вздыхает.

— Поехали!

Шесть роботов стоят на вершине одного из холмов Кембрии, вдыхая свежий воздух планеты. Высоко в небе разливается Пение птиц, солнце припекает, и роботы потеют под его благодатными лучами. У подножия холма бродит тянитолкай — окидывает группу роботов любопытным взглядом. Он не бежит, потому что не боится людей. На этой планете люди сами жертвы охоты.

Я смотрю на родные пейзажи, и во мне рождается радость, передать которую словами нельзя. Чувство «здесь и сейчас» переполняет меня. Этот мир мой народ создавал столетиями, потом и кровью. Мои предки гибли в пылевых бурях, сгорали во время солнечных вспышек, когда радиация поражала каждый квадратный дюйм Кембрии. Они бомбили ядро планеты, чтобы добраться до ее ледяного сердца и, растопив его, создать систему рек и озер. Они бережно взращивали семена привезенных с Земли растений, покрывая Кембрию зелеными полями, лесами, лугами, фруктовыми рощами, заселяя их кроликами, барсуками, оленями, собаками, бабочками — животными, птицами, насекомыми, выведенными из запасенного колонистами материала. Орбитальные солнечные батареи обеспечивали их бесконечным запасом энергии.

Я оглядываю товарищей-роботов. Выглядим потрясающе. Каждый из нас — кроме Гарри — семи футов росту, а то и больше, с рельефными мускулами, прекрасен, бесподобен. Робот

Аллии — черный, глаза горят огнем; совершенные груди и крутые бедра делают ее слегка коренастой.

У Лены доппельгангер кофейного цвета, тощий как жердь. Длинные белокурые локоны развеваются на ветру

Джейми получил лысого робота, белого, с огромными татуированными руками; мышцы просто фантастических размеров, но двигается он с грацией леопарда.

Брэндон — во всем черном, глаза антрацитовые, взгляд пристальный. Здорово смотрится.

А я — я выгляжу и одет как гладиатор!

Все мы — кроме Гарри — будто сошли со страниц комиксов о суперменах. Внешность обычная для доппельгангеров, к тому же выбор у нас был ограничен. Всех роботов на складе хакнуть не получилось, взяли тех, которые в глаза первыми бросились.

Ах да, Гарри. Он на фут ниже нас ростом, худой, в очках, с жиденькой бороденкой. Он — доппельгангер-ученый, в тела таких роботов загружаются извращенцы, которым хочется знать, каково это — быть ботаником. Телом Гарри не вышел, но силой нам не уступает. Мы быстрее, сильнее, выносливее любого человека.

И вот такие красивые и грозные мы идем на войну.

Четыре часа назад мы покинули хранилище роботов, где и украли себе тела.

Каждая секунда стала для меня благословением. Я больше ста лет провела в космосе, лишь однажды ненадолго заглянув на планету Дикого Запада. Ну как после этого не радоваться аромату цветов и коровьих лепешек! Как не радоваться теплу и прохладе, когда солнце то прячется, то вновь выходит из-за облаков!

Я будто заново родилась.

Забавно, я больше не чувствую себя лидером. Флэнаган то и дело спрашивает согласия что-либо сделать, а я в ответ бормочу.

— Да поступай как знаешь.

Чувство жизни и новизны совершенного тела опьянили меня. Я свободна, свободна от страха. Если это тело вдруг уничтожат — займу другое; выпадет зуб — отдам мысленный приказ, и вырастет новый. На этой планете я остаюсь неуязвимой, бессмертной.

Вернувшись назад, на Квантовый бакен, я, конечно, погибну. Но меня это нисколько не беспокоит. Странно…

Об остальных роботах на складе мы позаботились — сломали им мозги, так что на ремонт уйдут недели. Потом затарились гранатами, пистолетами, винтовками, автоматами, нательной броней и камера-ботами. Все это погрузили в машину; сопротивления не встречали — да и кто бы подумал, что можно взломать мейнфрейм Кембрии, используя Квантовый бакен!

Только на выходе мы встретили четырех доппельгангеров, но быстро их разоружили, а потом прострелили им головы.

Проехав окраинами города, мы остановились у подножия самого высокого холма в округе. И вот Брэндон запускает камера-боты, а Флэнаган набирает единый телефонный номер — по всей планете звонят, поют, жужжат. Мобильники звучат роялями и целыми оркестрами.

Включая видеофоны, люди на экранах видят нас. Мы принимаем нарочито картинные, грозные позы.

— Мы пришли дать вам свободу, — обращается Флэнаган к кембрианам, и у меня от возбуждения по спине пробегают мурашки.

Флэнаган произносит пламенную речь, но я не слушаю, не слышу его. Забываю о миссии, потому что занята совершенно другим. Я ловлю собственные ощущения. Солнце припекает мне щеки, запахи щекочут нос, необоримая сила так и распирает меня… Смертная плоть и генетика дают нам не так уж и много, а сейчас у меня тело, о котором я всегда только мечтала (собственное казалось мне тенью мечты).

Мечта сбылась, и я готова совершать подвиги!

Погруженная в самолюбование, я лишь краем уха слышу Флэнагана:

— …Я один из вас, родился на Кембрии. Я свершу революцию, и вместе мы сбросим оковы рабства, освободимся. От вас требуется… Не делать ничего! Где бы вы ни были. Прекратите работу, забросьте дела. Сядьте и сосредоточьтесь на ничегонеделании. Если едите ешьте молча. Не разговаривайте. Не отвечайте РД, если они с вами заговорят. Не подчиняйтесь. Если же вас ранили, и вы лежите, истекая кровью, — не издавайте ни звука, не плачьте и не стоните. Умрите молча, гордо, как настоящие люди. Иного оружия нет. Перестанем служить, перестанем быть рабами. Мы скорее умрем. Смотрите сюда, на экран, слушайте меня: умирайте достойно и гордо.

Да-а, великолепный план: взять и подохнуть всем вместе.