– Нет, – ответила холодно и категорично.

– Нет? – удивился парень, – и как ты там одна будешь с этим типом жить под одной крышей?

– Как-нибудь, – упрямо мотнула головой, – а ты не смей сейчас приезжать! Я в этом дерьме уже полностью увязла. Не знаю смогу ли выплыть, но тебя с собой тащить не собираюсь. Пока ты далеко, то ни при делах. Стоит тебе только появиться здесь и все – станешь соучастником.

– Вась, не геройствуй! Я приеду.

– Нет, не приедешь! – сказала твердо, глядя на него в упор, – ты мне будешь позже нужен. Когда корсет этот проклятый снимать буду. А может, сухари мне будешь носить в тюрьму, или цветочки на могилку, в зависимости от того, кто первый до меня доберется: вездесущий комитет или папаша нашего милого мальчика.

– Василиса…

– Все Ник, разговор закрыт, – мой непререкаемый тон заставил его замолчать. Уж кто-кто, а Лазарев знал, что некоторые мои решения необсуждаемы и бесповоротны. Это как раз такой случай. Выйду ли я из этой ситуации целой и невредимой не известно, но его топить вместе с собой, как говорится за компанию, не собираюсь.

Ник смотрел на меня сердито, недовольно, с упреком, но мне было плевать, отступать со своих позиций не собиралась.

– И что же ты думаешь делать? – устало поинтересовался друг.

Я замялась, нервно проведя рукой по жиденьким, некрасивым волосам:

– Есть одна задумка.

– Что-то подсказывает, что мне она не понравится.

– И мне не нравится, но другого выхода я пока не вижу. Барсадов старший рано или поздно все узнает, и рванет за Тимуром. Я не хочу плыть по течению и просто ждать, когда это все произойдет. Считаю, что нужно связаться с ним первой.

– Не вздумай! – повысил на меня голос Лазарев, – зачем ускорять приближение неприятных событий!? Он, может, еще месяц-другой ни о чем не узнает, и это время можно использовать с толком, для поиска выхода. Если обратишься сама, то никаких отсрочек не будет!

– Не нужно мне таких отсрочек. Это постоянно жить как на иголках, каждый миг ожидая стука в дверь. Лучше я сама попробую направить события в нужное русло и буду держать руку на пульсе.

– Что, если не получится? – всплеснул руками Никита, – что ты скажешь Барсадову? Знаете, а ваш Тимур нашелся, он у меня в рабстве. Сомневаюсь, что после этого, можно будет рассчитывать на конструктивный диалог.

– Лазарев, не знала, что ты – пессимист!

– Я – реалист!

– Тем более, должен понимать, что это единственный выход. Я попытаюсь достучаться до него, разложить ситуацию по полочкам, расскажу про документы на освобождение, которые были поданы без задержки. Судя по тому, что мне о нем известно, он – мужик разумный, должен прислушаться.

– Нет, какая же ты, Василиса, наивная! Иногда просто раздражаешь своей верой в людей.

– Никит, здесь нет наивности, только расчет. Я лучше сама сделаю первый шаг, чем буду ждать внезапного удара.

Ник только махнул рукой, поняв, что спорить бесполезно и все равно сделаю по-своему.

– Пробей мне его номер, – попросила у него, вызвав очередную волну негодования.

– Хотел бы я тебе отказать, да знаю, что бесполезно. Через кого-нибудь другого своего добьешься, – недовольно проговорил он, что набирая на клавиатуре.

– Именно так и поступлю, если откажешься помогать.

– Давай я сам с ним свяжусь, – предложил он, на что снова получил мой категорический отказ.

– Нет. Во-первых, повторяю, что не буду тебя втягивать в это безумие, во-вторых, считаю, что надо разговаривать с ним напрямую. Лишние посредники только разозлят и не будут способствовать установлению доверительной беседы.

– Вась, ты еще на доверительную беседу рассчитываешь? – поразился Лазарев.

– Почему бы и нет? Конечно не с первого раза, но все-таки возможно. В конце концов, именно благодаря мне Тимур вернется домой.

– Он с тобой даже разговаривать не станет! Он своего Тимура больше трех лет ищет, вознаграждение даже объявил. Его уже, наверное, достали горе-информаторы, которые охотятся за деньгами на пустом месте. Он отмахнется от тебя, как от надоедливой мухи и все!

– Не переживай, я его точно заинтересую, – убежденно хмыкнула в ответ, – ты меня знаешь!

– В том то и дело, что знаю. Если тебе надо, ты превращаешься в поезд, который не свернуть с пути. И когда ты собираешься совершить этот акт безумия? – Ник обреченно посмотрел на меня, недовольно поджав губы.

– Сейчас, пока еще смелость есть.

– Пфффф, – тяжко выдохнул он, с досадой мотнул головой, и, махнув рукой, произнес, – связывайся с ним, через защищенное соединение, чтобы не отследил.

– Знаю уж, можешь не учить очевидным вещам.

Я встала со стула и повернула экран таким образом, чтобы он смотрел на пустую стену. Теперь в поле зрения камеры не попадет ничего, что могло бы меня выдать. Бежевая стена, с небольшими цветочками. Ничего особенного, выделяющегося. Никаких зацепок. Никита придирчиво осмотрелся и удовлетворенно кивнул.

– Я пока правовую базу пересмотрю, может, найдется какая-нибудь лазейка, чтобы тебе выбраться из этой западни с наименьшим ущербом. Ладно, Чу, ни пуха ни пера.

– К черту, – выдохнула я, чувствуя, как внутри все дрожит, – если что, не поминайте лихом.

– Дура, – сердито констатировал факт Никита и отключился.

Через пару минут компьютер пикнул, оповещая о новом сообщении – Лазарев переслал контакты Барсадова старшего. Я немного посидела, собираясь духом и мыслями, а потом прошептала:

– Ну что ж, начали.

Набрала присланный Никитой номерок и, с каким-то обреченным спокойствием, стала ждать ответа. Может, его дома и нет. Время позднее, спит или ушел на встречу. Кто его знает…

Все мои рассуждения покатились в тартарары, когда после первого же гудка мне ответили. По ту сторону экрана оказался подтянутый мужчина лет пятидесяти в темно синем, безупречно сшитом костюме. Кто вообще дома вечером ходит в костюме?

Он сидел на кожаном кресле, расслабленно откинувшись на спинку, сцепленные руки лежали на столе, а пристальный взгляд серьезных темных глаз беззастенчиво скользил по мне. Я автоматически отметила сходство этого экземпляра с Тимуром. Те же черты лица, та же вопросительно поднятая бровь. Да, мальчик явно пошел в отца. Только этот – матерый, качественный, а у Тимурки еще детство в одном месте играет.

Мы рассматривали друг друга, я – с мрачной решимостью, а он – с отстраненным интересом. Неловкая пауза затягивалась.

– Здравствуйте, Игорь Дмитриевич, – наконец спокойно произнесла я.

– Здравствуйте, – мужчина кивнул, а потом не стал ходить вокруг да около и напрямую спросил: – откуда у прекрасной дамы мой личный, домашний номер?