– На фиг это все, – отнекивается она.

– Была у меня одна подружка. Увлекалась психологией, тестами – всякой дурью. На мне пробовала.

– Очень актуально. – Наташа раздраженно кривится.

– Короче, была там такая шняга. Нарисуй человечка. И по рисунку она рассказывала о твоих страхах, характере… Полный портрет.

– И?

– И она сказала, что, если ты не можешь нарисовать руки, значит, ты пассивный. Не можешь действовать или боишься… что-то такое.

– Ты намекаешь, что, раз у меня рук нет, я не могу ничего делать? – На ее лице проступает обида. – Супер! Спасибо.

– А ты не хочешь доказать, что это не так? – Я встаю из-за стола, жестом приглашаю ее подойти поближе к ящику. – Давай! Уделай меня! Разозлись! Хочешь – на меня, хочешь – на ящик. Тебе надо не открыть его, а сломать на фиг. Вырвать.

Наташа смотрит на меня как на психа. Вздыхает и с видом «на, подавись» пытается ухватиться за ручку, но пальцы просачиваются.

– Доволен?..

– Вообще-то мы работаем по другой методике, – спокойный до занудства голос раздается из угла.

За нами торчит по стойке смирно мужик со светлыми, почти бесцветными глазами. Если бы скука имела человеческое воплощение, она бы выбрала именно это худое, невзрачное тело.

– Ты кто? – в отличие от Наташи бояться я не собираюсь. Уж точно не этого дрища.

– Андрей. Мы встречались сегодня.

– Ах да… – Наташа подслеповато щурится. – Точно. Ты же этот… – Она касается своей щеки.

До меня наконец доходит: тот мужик с оспинами. Видимо, во сне эти рытвины исчезают.

– Ага, – отвечает он. – А ты эта… – и вертит кистями рук.

– Прости, – тут же извиняется Наташа.

– Чего ты тут забыл? – Я иду на него.

– Могу спросить о том же. – Он смотрит на меня без выражения. – Это кабинет Анны Федоровны.

– Значит, ты у нее за сторожа, – усмехаюсь я. – Молодец. А теперь беги жаловаться.

– Меня никто не просил за вами следить.

– Ну так и дуй!.. – Я делаю еще шаг, но Наташа хватает меня за руку.

Я оборачиваюсь и озадаченно смотрю вниз.

– У тебя получилось?.. – Злость на зануду сменяется удивлением. – Ты держишь меня…

– Подожди, – отчего-то смущается Наташа и прячет руку за спину. – Андрей, ты ведь давно здесь?

– Второй год. – Бесцветные глаза пристально смотрят на меня.

– И тебе не хотелось уехать? – спрашивает Наташа.

– А зачем? – Он пожимает плечами. – Здесь я могу быть самим собой. У меня есть все что нужно. Я погружаюсь в сны – и больше ничего.

– А это исследование? Таблетки? Что она вообще с вами делает? – Наташа грызет нижнюю губу.

– Ничего особенного. Беседы, медитации, запись…

– Запись?! – не выдерживаю я. – Так вот зачем ты здесь! Теперь у нее есть доказательство…

– Я не на записи сейчас. – Андрей снисходительно поднимает бровь. – Но это не значит, что я не сообщу Анне Федоровне.

– Да сообщай на здоровье! Можешь уже просыпаться и бежать, – фыркаю я. Угрожать он еще будет!

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. – Андрей то ли улыбается, то ли брезгливо кривится, по его кислой физиономии не разобрать.

– Она взломала комп нашего врача. А потом оп – и его нашли мертвым. Совпадение? Вот уж вряд ли.

– И что вы здесь ищете? Улики? – Теперь ясно, что этот зануда издевается. – Вперед! – Он проходит к книжным шкафам и кивает на них. – Откуда начнете?

– Мур, подожди. – Наташа не дает мне ответить и смотрит на Андрея чуть ли не умоляюще. – Слушай, это серьезно. Если ты знаешь хоть что-то… Нашу подругу могут посадить за это убийство. А она ничего не делала! И Мицкевич предлагает закрыть эту тему со следователями в обмен на ее согласие остаться тут… За просто спать и медитировать такое не обещают!

– У Анны Федоровны на все свой взгляд. – Лицо Андрея непроницаемо, как маска. – Я тоже не верил ей. Тоже, вот как вы, искал здесь трупы. Не во сне, правда.

– И?

– Ничего. Но я не буду отговаривать вас. Делайте что хотите. – Андрей пожимает плечами. – Можете обыскивать, все равно вы мне не поверите. Я бы не поверил.

– Вот и отлично! – Я сую руки в карманы. – А теперь можешь уже срулить…

– Возможно, – с нажимом продолжает он, – я даже не скажу ничего Анне Федоровне. Но прежде чем я уйду, вы должны кое-что усвоить. Она не такая, какой кажется. И уж точно не убийца. Экстрасомния полезна не только для науки. Можете сами пораскинуть мозгами, какие политические возможности она дает. Чем больше нас, тем шире возможности.

– Типа поработить мир? – хмурюсь я. Не хватало еще связаться с гитлером в юбке!

– Дети! – Андрей издает странный звук, похожий на смех. – Кому это надо? Мир не надо завоевывать, но его можно улучшить. Предотвратить катастрофы, узнать о надвигающихся войнах… повлиять на переговоры. Ну, и информация. А это золото двадцать первого века. Это связи, деньги… Ни один ученый не смог бы из своего кармана содержать нас всех и этот особняк. Возможно, Анна Федоровна попросит кого-то из вас проникнуть туда, куда нужно ей, но она никогда не прибегает к насилию.

– Так вот что это за место! – Теперь мне все ясно, сомнений нет. – Центр подготовки шпионов… Что ж, сильно. Записи, компроматы… А ты можешь и дальше верить, что за такое не убивают.

– Я не собираюсь тебя переубеждать.

– Потому что крыть нечем! Конечно, ты работаешь на нее, и никто тебя не трогает. А тот лысый парень, который сидит в белой комнате с пазлами, как псих? Он ведь предупреждал, чтобы я не ехал сюда…

– Филипп? – Андрей усмехается. – Его никто там не держит. Он сам просил его не беспокоить. Ему нужна комната без внешних раздражителей. Его сны похожи на ребусы. Они всегда непонятны, и, чтобы расшифровать их, ему нужна предельная концентрация. Если он велел тебе не приезжать, то не для того, чтобы защитить тебя. А для того, чтобы защитить это место.

– Ты просто переводишь стрелки!.. – Нет, он все-таки выведет меня из себя. – Власть – наркотик, а Мицкевич ваша – конченая наркоманка.

– Она не такая! – Маска зануды трещит по швам. Андрей так злится, что вот-вот проснется, его силуэт светится, словно очерченный неоном. – Ты понятия не имеешь! – Он бьет кулаком по шкафу, и стекло опасно звенит.

– И правда, злость работает… – завороженно шепчет Наташа.

– Давай поясни, – бросаю я вызов Андрею.

– Она все это делает не ради денег или политики! Она чтит память дорогого ей человека!

– Кого? – хором выдаем мы с Наташей.

– Не ваше дело! Если она захочет вас посвятить, расскажет сама! Однажды она потеряла сомнара и больше такого не допустит! Так что давайте шпионьте, шарьте по ее вещам, уезжайте, в конце концов. Без вас это место хуже не станет!