Еще придет знакомая Леши, Катя Берест. Она снова улыбнулась, вспомнив Лешину статью о замечательной женщине-детективе. Королевская яхта! Как сказал! Ох этот Леша с его восторгами и восхищениями. Ей пришло в голову, что Лешина готовность восхищаться и бежать куда угодно по первому зову говорит о детстве и нерастраченности. Редкое качество по теперешним временам, когда народ привык к пестроте и устал от быстрой смены картинок. Вот-вот, устал. И одноклассник Паши придет – Юрий, странный, молчаливый, мрачный человек, похожий на римского сенатора. Он врач, но играет на пианино в каком-то ночном клубе, и у него очень красивые руки. Лола сразу на него нацелилась… Тоже несчастная по-своему – злая, нетерпимая и умная. Гремучая смесь! Все понимает, а сделать ничего не может. Все мы на коротком поводке собственного характера, который есть судьба, подумала Нина. И сорваться мало кому удается, так и бегаем по кругу…

Начали быть часы, и она вздрогнула. Десять. Тревога ее усиливалась. Паша по-прежнему был недоступен. Она отпила остывший чай.

Она все смотрела вниз на заснеженную сказочную улицу, ожидая увидеть высокую фигуру Паши. Обычно он оставлял машину на стоянке за пару кварталов и шел домой пешком. Паши все не было. Летел легкий снег, посверкивая в свете фонарей. Часы пробили четверть одиннадцатого. Паша никогда еще не задерживался так надолго и всегда звонил. Нина металась по квартире, не зная, что предпринять. Она выбежала в прихожую, сорвала с вешалки шубу, готовая бежать в банк или ожидать Пашу на улице. Она не могла оставаться дома. Если бы не этот разговор с теткой… Ей было страшно, она рисовала себе картины одна страшней другой, но если бы ее спросили, чего она опасается, она бы не смогла ответить. Через столько лет… кому понадобилось ее искать?

Она торопливо натягивала сапоги, когда услышала шум лифта. Она застыла и прислушалась…

Я почувствовала резкий неприятный запах и отшатнулась. Открыла глаза. Надо мной склонились двое: старик с торчащими дыбом волосами и молодая женщина в голубом форменном платье.

– Ну, вот и славненько, – обрадовался старик. – Кто вы, прелестное дитя?

Я молча смотрела на них. Голова была пуста – там не было ни единой мысли. Люди эти были мне незнакомы.

– Вы помните, как вас зовут? – спросил старик. – Меня зовут Борис Маркович Лемберг, а это наша старшая сестричка Мариночка! А вы кто?

– Я… Екатерина Берест…

– Екатерина Берест! Чудненько! А что с вами случилось? Как вы сюда попали?

– Я пришла проведать знакомую… Марту. Меня попросил Евгений…

– Евгений Немировский?

– Да.

– И что было дальше?

– Я сидела с Мартой, разговаривала…

– Разговаривали? Она с вами говорила?

Я задумалась.

– Нет, она молчала. Евгений сказал, нужно с ней говорить, и я говорила.

– И о чем же вы говорили?

– Ну… обо всем. Погода, Новый год, как мы все ее ждем. Тут еще была… – Я запнулась.

– Тут был еще кто-то?

– Да. Кошка!

– А! Коллега Веста, это наша психотерапевтическая кошка. Мариночка, где наше животное?

– Была здесь, – отозвалась Марина. – Поискать?

– Потом, Мариночка, потом. Ну-с, и что же было дальше? – спросил он благожелательно.

– Дальше? Ничего… А где Марта?

Они переглянулись.

– Вы ничего не помните? Где вы сидели?

– На табурете, а Марта в кресле… – Тут до меня дошло, что я сижу в кресле, а на табурете сидит доктор Лемберг. – Я, наверное, уснула. Гимнастка…

– Гимнастка? Где?

– Да… – Я потерла лоб. – На тумбочке… – Я перевела взгляд на фигурку гимнастки в красном трико. – Из цирка…

Доктор Лемберг посмотрел на гимнастку, пожевал губами.

– Она вам что-то напоминает?

– Не знаю… Да!

– И что же?

– Я не могу вспомнить. А где Марта?

– Мы не знаем, Катя. Можно я буду называть вас Катя?

Я кивнула.

– Куда же она… что случилось?

– Катя, постарайтесь вспомнить, как вы оказались в кресле.

Я задумалась. Я сидела напротив Марты, рассказывала ей… она улыбалась и смотрела мимо меня. Потом вдруг…

– Что? – спросил доктор Лемберг. – Что-то произошло?

– Она посмотрела на меня! Понимаете, посмотрела! Сидела, как манекен, а потом вдруг взглянула осмысленно!

– И что было дальше?

– Дальше? Дальше пришли вы. Марта ушла?

– Ушла, Катя. Марта ушла. Никто не видел как. То есть видели, но приняли ее за вас. Она предъявила номерок, взяла ваше пальто и ушла.

– Но она же… она же была как неживая!

– Была. Мы не знаем, что случилось, Катя. Она исчезла. Видимо, пришла в себя и исчезла.

– Она исчезала и раньше. Ее не было несколько дней… я нашла ее в квартире ее родителей, она сидела в темноте, а на шубке была кровь.

– Да, ее муж рассказывал. Так это вы ее нашли?

– Да. И теперь снова…

– Катя, мы сейчас поверим ваше давление. Как вы себя чувствуете?

– Хорошо, – сказала я, подумав.

– Голова не болит? Не кружится? Слабость? Сухость во рту? Тошнота?

– Нет. Нормально.

– Хотите остаться у нас на ночь? На всякий случай. У нас как раз свободна славненькая комнатка…

– Нет, я хочу домой. Мне нужно позвонить.

– Не смею задерживать, – сказал доктор Лемберг разочарованно. – Адресочек оставьте и телефончик. И вообще… звоните, Катя. А если узнаете что-нибудь, сразу сообщите. Мариночка, немедленно вызовите Евгения Немировского. Да-а, дела… Кстати, нужно найти коллегу Весту. Надеюсь, она не исчезла?

Взмыленная Галка примчалась через полчаса, принесла свою безразмерную дубленку и клетчатый шарф.

– Катюха, ты жива? – простонала она. – Что случилось? Что с тобой все время случается? У меня уже никаких нервов не хватает!

– Галя, Марта ушла. Взяла мое пальто и ушла…

– Как ушла? – ахнула Галка. – Как же ее отпустили? Что здесь за порядки?

– Ее приняли за меня, она взяла мое пальто и ушла.

– Но вы же совсем разные! А ты где была?

– Разные. Я была здесь. Она взяла номерок и…

– Но она же была без сознания! – воскликнула Галка, всплескивая руками.

– Я не знаю, как она это проделала, совсем ничего не помню, понимаешь? Ничего!

– Подожди, Катюха, ты хочешь сказать… Что ты хочешь сказать? Она пришла в себя, и ты ничего не заметила?