- Кровать для Ошая найдем или будем заказывать? - Заки уже тащил для Альби толстые каталоги со всевозможными вещами, - что еще может понадобиться? Светильники и торшеры выберем из работ местных мастеров. Я помню красивые кованые торшеры!

- Кровать можно взять ту, что была у Камиля! - Фатим приободрился, - и вышитые шторы Шамси! А еще на стену повесим вышитую картину с верблюдами! И гобелены! Гобелены, что вышивал оми Маджида! Они лежали в сундуках, надо будет успеть их освежить, они очень красивые!

- А почему я их до сих пор не видел? - удивился Альби.

- А когда? - в тон ему удивился Фатим, - ты же постоянно занят! А у нас, между прочим, в эмирате всегда было много талантливых омег. Когда будет время, я тебе обязательно покажу, как один из омег красиво вырезал по дереву, а какие красивые вышивки шелком хранятся где-то у кастеляна!

- Ладно, - Альби похлопал в ладоши, - разберемся с делами и обязательно будем любоваться красотой. А сейчас пусть каждый займется своим делом.

Фатим и Мурат с Зинатом выскочили из комнаты и помчались, подхватив юбки, совершенно позабыв о неторопливой походке. По внутреннему двору гарема забегали слуги. Вскоре на каталоги из щелей в потолке закапала вода, и Альби послал наверх Ради, чтобы тот поумерил пыл слишком усердных слуг, а Заки отправил со списком номеров из каталога к альфам. Омега вышел на улицу, но и там общая уборка выглядела скорее как стихийное бедствие. Слуги драили щетками камни двора и время от времени сливали грязную воду из ведер. Шелковые шлепки сразу же намокли. Прибежал Заки с большим креслом, которое больше смахивало на трон, и усадил в него Альби. Сразу появились слуги, которые держали над хасеки навес и опахала из павлиньих перьев. Альби забрался на кресло с ногами и с высоты трона рассматривал, как все мечутся и таскают туда-сюда разные вещи.

На втором этаже открыли все двери и окна, и слуги надраивали деревянные перекрытия перил и решетки, следом шли слуги со щетками, а за ними с красками, и желтые двери становились голубыми, а следом за этим красились и все остальные деревянные поверхности. Не сказать, что персиковый мрамор стал лучше выглядеть на фоне дверей, выкрашенных в голубой цвет, но хотя бы за свежей краской не была видна въевшаяся пыль.

- Схожу-ка я в питомник, - надумал Альби, - Заки, принесешь мне туда чай.

В коридорах лабиринта тоже шла уборка. Все затоптанные дорожки пропали, углы намывали с моющим средством, отдирая въевшуюся грязь. Отовсюду только и было слышно: Ошая, Ошая... Будто он приехал специально, чтобы уличить слуг в нерадивости. Альби остановился и сделал пометку в блокнот. Надо устраивать такую уборку хотя бы раз в месяц, а то, как для гостей, языком готовы вылизывать, а для себя как придется? На пыль в углу можно и зажмуриться?

В питомнике тоже не было покоя. Дети бегали с криками, поддавшись всеобщему ажиотажу ожидания гостей, а в итоге вместо порядка раскидали все игрушки ровным слоем по комнатам. Альби проскользнул мимо этого бардака, пусть воспитатели сами утихомиривают детей. Но лучше так, чем если бы дети зашуганными зайчатами сидели в углу и боялись. Альби только поймал за рукав одного из воспитателей и посоветовал подготовить с детьми какие-нибудь песенки или танцы, а то Ошая зайдет в гости, а ему и показать будет нечего. Вот теперь забегали и воспитатели!

Альби дошел до гостиной питомника, в обычное время сюда приходили родители проведать своих детей, но сейчас они, скорее всего, вместе со всеми драили улицы города. Заки, убедившись, что все тихо и спокойно, оставил с омегой Ради, а сам отправился за чаем и вкусняшками. Альби посидел, немного прислушиваясь к суете в коридоре, и велел Ради послать кого-нибудь за Библией в его комнату. Если и балбесничать, пока все мечутся, то хотя бы выглядеть достойно и занятым важным делом.

Слуга с Библией и подставкой и Заки с подносом появились практически одновременно, а следом за Заки пришли три женщины. У них были совершенно «убитые» лица, было похоже, что они рыдали не один час, и одежда, которая обычно всегда и на всех была аккуратной, сейчас была надета как попало. Казалось, у людей горе и они пришли за помощью. Альби решительно отодвинул чай и книгу и стал расспрашивать, что произошло и какая помощь нужна. Женщины упали на колени и стали причитать как по покойнику, ругая себя, что их ребенок посмел доставить хасеки неприятности и опозорить его перед гостями и родственниками мужа. Выяснилось, что это были мама Хануна и ее две сестры. А еще, перед «альфьим» входом в питомник собрались и мужчины – отец с братьями, дяди и даже дедушка. Альфы их не пустили внутрь, и даже не всех женщин рода, но вся родня виноватится и просит прощения за их биби.

Альби в очередной раз замер, не зная, как правильно реагировать, хорошо, что Заки взял все на себя. Он ругался и топал ногами перед лицами сжавшихся в комочек женщин, которые уткнулись лбами в ковер и, похоже, не дышали. Альби уже не знал, как остановить разошедшегося Заки, но тот как почувствовал неудовольствие омеги, развернулся и виновато пожал плечами, мол, так надо, терпите, господин. Альби тяжко вздохнул, нет, он бы так точно не смог. А вспомнив показательный гнев Айдана, засомневался, получится ли у него так же экспрессивно ругаться хоть когда-нибудь. Дождавшись, когда Заки выдохнется и на мгновенье замолчит, он достаточно громко добавил:

- Лучше поговорите с ним, чтобы он взялся за ум и стал прилежно учиться, господин Тигран велел ему научиться читать Коран, а он упрямится.

Женщины, только приподняв головы от ковра, задохнулись от ужаса, их неразумное дитятко мало того, что перечит господину, так еще и богохульник – не желает читать Коран!! Альби махнул рукой Ради, чтобы тот проводил маму и тетушек в комнату к Хануну, и потрогал чайничек, похоже, чай совершенно остыл. Ну, хотя бы в тишине можно посидеть!

*

Альби поужинал в тишине гостиной питомника. Ну, как в тишине… почти тишине. К беготне слуг в коридоре добавилось слаженное мяуканье детского хора, а потом разудалые танцевальные мотивчики. Видимо, воспитатели решили не ударить в грязь лицом и сейчас готовили концертную программу воспитанников. Альби вздохнул,