Поскольку я стоял бессмысленным столбом, распахнув рот и вдохновенно сияя вытаращенными очами, гостю пришлось взять инициативу в свои руки.

– Наверное, нам надо поговорить, – подсказал он.

Я восхищенно кивнул, но с места не сдвинулся. Однако Магистр Шаванахола не сдавался. Он верил в торжество моего скудного разума.

– И, наверное, удобнее всего будет сделать это в кабинете? Чтобы не мешать вашим гостям, – вежливо предположил он.

Я пришел в смятение. Знать бы еще, есть ли у меня в этом доме кабинет. И где он находится. В отчаянии я послал зов Хейлах: «Слушай, а на каком этаже мой кабинет? Он вообще существует?»

– Я вас провожу, – вслух сказала она, поднимаясь из-за стола.

Кабинет оказался на третьем этаже, совсем рядом с моей спальней. Ну, то есть по меркам Мохнатого Дома рядом, всего в какой-то полусотне метров от нее. Не о чем говорить.

Пока мы поднимались по лестнице, Хейлах вежливо расспрашивала гостя о напитках, которые следует подавать во время нашего разговора, и о тех, которые подавать не следует ни при каких обстоятельствах, словом, вела себя как образцовая хозяйка. Очень меня выручила, я без ее подсказки, пожалуй, еще не скоро вспомнил бы, что людям свойственно иногда что-то пить. Хорошо хоть ноги переставлять не разучился: сначала левую, потом правую. И снова левую. Запутаться – раз плюнуть.

Мой кабинет оказался огромной, как все помещения в этом доме, почти пустой комнатой. Только ковры на полу, письменный стол в дальнем углу и два больших удобных кресла у окна. Мы с гостем уселись в них и уставились друг на друга. Понятно, что я пялился на Магистра Шаванахолу во все глаза, но и он разглядывал меня с явным любопытством. С чего бы? Сплетен, что ли, наслушался, пока меня дома не было?

Я наконец взял себя в руки настолько, что смог сказать:

– Большое спасибо, что вы пришли. Я, честно говоря, совершенно не рассчитывал, что вы получите мое приглашение, если его вообще можно так назвать. До сих пор в голове не укладывается – как можно знать все, что о тебе думают и говорят, в том числе совершенно незнакомые люди? Я бы с ума сошел.

– Я бы тоже, – улыбнулся гость. – На самом деле мне, конечно, не приходится непрерывно слушать чужие разговоры и мысли. Это просто легенда, неведомо кем и зачем придуманная, правды в ней почти нет. Единственное что – я действительно чувствую, когда меня хотят видеть. Скажем так, когда достаточно сильно хотят. Иногда это бывает чрезвычайно удобно. Сами понимаете, люди часто просто стесняются послать зов. А с тех пор, как я покинул Мир, моя чуткость стала вообще единственным средством связи с оставшимися здесь. Впрочем, не сказал бы, что меня так уж часто беспокоят. За последние полсотни лет вы первый.

– Сэр Кофа Йох очень хочет вас видеть, – сказал я. – Почему вы?.. – и осекся, поняв, что прозвучало это очень невежливо. Человек уже пришел ко мне, а я его к Кофе отправляю.

Но Джоччи Шаванахола плевать хотел на мою невежливость. И хвала Магистрам, что так.

– Кофа Йох? – оживился он. – Правда, что ли? Спасибо, что сказали, я рад. Понимаете, видимо, он хочет этого недостаточно сильно, поэтому я не в курсе. Но уж как может, так и хочет, мне все равно приятно об этом узнать. Кофа Йох – удивительный человек. Единственный мой знакомый, которому всегда было со мной скучно. Это потрясающе – иметь дело с собеседником, которому совершенно неинтересно все, что ты говоришь. Очень полезная практика. Я бы сказал, отрезвляющая. Всякому, кто однажды имел глупость возомнить себя великим человеком, совершенно необходимо обзавестись собственным Кофой Йохом, это единственное спасение.

Я улыбнулся. Похоже, с этим Магистром Шаванахолой очень легко иметь дело. Почти как со мной самим.

– Думаю, он просто с детства привык считать вас другом отца. И по привычке продолжал относиться к вам, как к неизбежному взрослому гостю, с которым надо вести себя вежливо и терпеливо ждать, пока оставит в покое. Уже сам давным-давно взрослый, а привычка осталась, так бывает, по себе знаю. Но все-таки сейчас он очень хочет с вами встретиться. Объяснить про книгу и…

– Про какую книгу? – искренне удивился Магистр Шаванахола.

– Ну как же. Про Книгу Несовершённых Преступлений, которую вы подарили Кофе, а он потом, когда уходил в отставку, оставил своему преемнику, потому что…

– Точно! Я вспомнил. Только тут, если по уму, не Кофа, а я должен объясняться. Неловко получилось. Понимаете, мой старый друг, ныне уже покойный, очень хотел заполучить эту книгу в свою коллекцию. Я предложил сделать для него дубликат, но он наотрез отказался, дескать, в том и ценность Книги Несовершённых Преступлений, что она одна-единственная в Мире. Лично я никогда не понимал коллекционеров, но всю жизнь им сочувствовал. Это, по-моему, особая форма безумия, только почему-то без запаха, вы не находите?

Я вспомнил некоторых своих знакомых, рассмеялся и горячо закивал.

– В общем, когда я узнал, что книга больше не нужна Кофе, я отдал ее своему другу, – закончил Магистр Шаванахола. – Чтобы скрасить его последние годы. Бедняге уже совсем немного оставалось, и мы оба это понимали. По-хорошему, следовало сказать об этом Кофе, чтобы не беспокоился, когда обнаружат пропажу. Но он был очень занят. А я как раз дал себе честное слово оставить человека в покое и не докучать понапрасну. Поэтому решил, что скажу как-нибудь потом, при случае.

– Но как вы узнали, что книга ему больше не нужна?

– Ох, – вздохнул Шаванахола. – С волшебными вещами, которые делаешь своими руками, вечно так. Всегда знаешь, где они, целы ли, или нуждаются в ремонте, используются, или скучают без дела. И не хочешь, а все равно знаешь. Хуже, чем с детьми, честное слово! Вот когда сами начнете мастерить такие штуки, вспомните мои слова.

Вот уж чего-чего, а волшебных вещей я никогда не делал. Поэтому пришлось поверить на слово.

– Я правильно понимаю, что вы хотели встретиться со мной ради Кофы? – спросил Магистр Шаванахола. – И получается, я зря отнимаю ваше время?

– Да нет же! – запротестовал я. – Не отнимаете. И не зря… Хотя Кофа – это тоже важно. Он, похоже, совершенно извелся. Вон, леди Гледди Ачимурри арестовать собрался, причем только для того, чтобы вы пришли ее выручать. И теперь просит, чтобы я ее выдал, а мне совестно, я же сам ее пригласил и твердо обещал безопасное убежище… Вы, кстати, уже знаете, что они с друзьями из-за вашей книги натворили? Нет? Ладно, пусть Кофа сам рассказывает. Я-то совсем о другом хотел с вами поговорить. Это же правда, что Магистр Чьйольве Майтохчи – ваш друг?

– Чьйольве – мой близкий друг, совершенно верно. Удивительно, что вы спрашиваете. Я думал, о нас обоих уже давно забыли. Столько времени прошло с тех пор, как нас больше нет дома.

– Тогда вы, может быть, знаете. У Магистра Чьйольве получилось уничтожить Миры Мертвого Морока? Они вообще существут? Или это выдумка?

– Конечно, выдумка. Что, впрочем, совершенно не мешает им существовать. Как и всем без исключения реальностям, включая текущую, которые, не особо опасаясь погрешить против истины, можно назвать выдумкой. А можно и не называть. От этого абсолютно ничего не изменится. Что же касается Чьольве – да, у него получилось. Но, скажем так, далеко не все. На сегодняшний день он окончательно и бесповоротно уничтожил восемнадцать реальностей, которые называет Мирами Мертвого Морока. С одной стороны, превосходный, просто невероятный результат. Когда я впервые услышал о его намерении, был совершенно уверен, что это в принципе невозможно. С другой стороны, восемнадцать из десяти с лишним тысяч – это, увы, очень мало. Да, Миры Мертвого Морока – иллюзия. Но настолько живучая, что уничтожить ее не проще, чем, скажем, нашу реальность. В каком-то смысле даже сложнее. Хотя, безусловно, интереснее.