цветочная владычица Дин Сян не придала значения его словам. – Небожители в самом деле так лицемерны и лживы! Вас очаровала красота Цзинь Ми – и вы называете ее своим другом? Уж не прячете ли вы за этим словом нечто большее? Повелитель огня хотя бы честен. Что же вы, Повелитель ночи, не расскажете всем правду?

– Владычица Дин Сян, вы ставите под сомнение мои слова, но я всегда прямо говорю то, что лежит у меня на сердце. Мне нечего скрывать, и я не перехожу границ дозволенного, поэтому с чистой совестью могу назвать деву Цзинь Ми своим другом, – с вызовом ответил Рыбешка. Я кивнула, соглашаясь с его словами, и подошла к нему поближе.

– Владычица Дин Сян, не ругайтесь на его высочество Повелителя ночи! Он хороший дракон, и я люблю его.

Все вокруг на мгновение затаили дыхание. Старая сосна задрожала, и с нее посыпались иголки.

– Что… ты… сказала? – упавшим голосом переспросил Феникс. Почему-то после каждого слова он делал паузу, будто разучился говорить. Его глаза остекленели. Феникс напоминал прекрасную фарфоровую вазу, по которой ударили чем-то острым, в результате чего разбежались многочисленные трещины.

– Его высочество Повелитель ночи – хороший дракон, и я очень его лю… – Но прежде чем я успела закончить фразу, выражение его лица стало таким странным, будто он, подобно треснувшей фарфоровой вазе, разбился на тысячи мельчайших осколков. Я очень испугалась и замолчала, так и не закончив предложения.

В глазах Рыбешки на мгновение мелькнуло удивление. Это было похоже на внезапно пронесшийся по ночному небу бледный звездный свет. Но стоило мне приглядеться, как он вновь стал спокойным и мягким.

– Дева Цзинь Ми, благодарю за оказанную мне честь. Я тоже люблю тебя.

Я счастливо улыбнулась. Цветочные владычицы выглядели то ли испуганно, то ли рассерженно. Старшая цветочная владычица притянула меня к себе цветочной лозой и, посмотрев мне в глаза, разъяренно произнесла:

– Ты и Повелитель ночи?!

Горные цветы и деревья содрогнулись от ярости цветочной владычицы, лепестки и листья закружились, опадая на землю.

– Цзинь Ми… – пробормотал Феникс. Он по-прежнему выглядел странно, и я не могла понять, какие эмоции он сейчас испытывает. Но выглядел он так, будто только что сорвался со скалы и упал, а потом его еще и сильно ударили по голове дубинкой… Выражение лица такое потерянное… Будто он умер и не смог переродиться. – Вы двое… то, что вы сказали, – это правда?

Кажется, эта птичка снова начала безумствовать по непонятным мне причинам. Я кивнула.

– Правда. Конечно же правда! Все правда, как и упали вон те сосновые иголки.

Старая сосна снова задрожала. На этот раз она затряслась еще сильнее, и с нее посыпались не только иголки, но и шишки. Феникс сжал кулаки, его пальцы побелели. Он закрыл глаза. Горный ветер внезапно усилился. Теперь он пробирал до костей. Ветер растрепал волосы Феникса, закружив их, словно в причудливом танце. Казалось, он потерял что-то очень важное, что-то по-настоящему драгоценное. Выражение лица Феникса стало опустошенным. Он растерянно произнес:

– Выходит, я лишь построил мост, соединив влюбленных с разных берегов…

Рыбешка задумчиво и безмятежно наблюдал за облаками, которые ветер спешно гнал куда-то. Цветочная лоза Старшей цветочной владычицы затянулась туже, и мне стало больно.

– Даже и не мечтайте! Пока мы, двадцать четыре цветочные владычицы, живы, этому никогда не бывать! – с негодованием закричала она. Владычица Юй Лань закрыла лицо руками и заплакала:

– Грех-то какой! О, это все карма за наши прегрешения! Как между вами могли зародиться такие отношения?

Я правда не понимала, что происходит. Все же было в порядке, все были довольны… Почему все так запуталось? Запуталось даже сильнее, чем извилины на коре старой сосны. От слов владычицы Юй Лань выражение лица Феникса снова изменилось. Он повернулся к Рыбешке и произнес:

– Тебе известно, кто такая Цзинь Ми? Знаешь ли ты, в честь кого названо озеро Опадающей катальпы возле моего дворца? Известно ли тебе прошлое нашего отца, до его вступления на престол? Почему имя покойной Повелительницы цветов запрещено произносить в Небесном дворце? Почему Цзинь Ми может так легко сотворять цветы? Знал ли ты, что истинное тело покойной Повелительницы цветов – лепесток синего лотоса? – Он на мгновение замолчал и грустно усмехнулся. – Отец признался мне… Ты и я… Мы братья Цзинь Ми…

Рыбешка изумился. Он внимательно посмотрел на меня, а затем перевел взгляд на цветочных владычиц – те тоже были в смятении. Некоторые удивились, другие рассердились, остальные старались сохранить невозмутимый вид. Одна только Старшая цветочная владычица испугалась, молчаливо подтверждая слова Феникса.

Я одновременно удивилась, обрадовалась и… расстроилась. Удивилась я, что у такой простой виноградинки оказалось столько родственников: и птичка, и рыбешка. Обрадовалась, что моя уловка с получением лишних духовных сил скоро забудется. И, судя по всему, строго с меня спрашивать за это не станут. А расстроилась я, потому что уже успела повздорить со своей мачехой. В итоге, перечислив мысленно все хорошее и все плохое, что следовало из неожиданного открытия, я лишь еще больше запуталась в своих чувствах.

Рыбешка, как я и думала, удивлялся недолго. Он быстро пришел в себя. Спокойно и твердо произнес:

– Раз уж мы родственники, то и отлично. Никаких проблем…

Но не успел он закончить фразу, как Феникс разгневанно воскликнул:

– Если мы станем противиться воле Небес и нормам морали, то нас тотчас настигнет кара и мы будем обращены в пепел, что развеет ветер. Если вы, Повелитель ночи, хотите увлечь Цзинь Ми за собой в пучину греха и тем самым приговорить ее к гибели, то я сделаю все возможное, чтобы остановить вас.

– Боюсь, вы не так меня поняли, – сказал Рыбешка, а затем повернулся ко мне. – Цзинь Ми, помимо меня, ты, возможно, и Повелителя огня любишь?

Что? Я запуталась, поэтому не знала, как ответить на этот вопрос. Почему Рыбешка такие странные вопросы задает?

– Ну да, люблю… – немного подумав, неохотно ответила я.

Феникс сильно смутился, а Старшая цветочная владычица пошатнулась.

– Тогда что насчет Бессмертного владыки Юэ Лао?

– Его тоже люблю. – Тут уж я не сомневалась.

Феникс выглядел расстроенным, зато Старшая владычица, кажется, успокоилась.

– А Янь Ю любишь?

– Люблю, – кивнула я в ответ.

Феникс вскинул брови, а Старшая владычица наконец-то ослабила цветочные лозы, что опутывали меня.

– Тогда как насчет слуг во дворце Ветвей платана? Фэй Сюй и Ляо Тин, кажется, – улыбнулся Рыбешка.

– И их тоже люблю. – Я не понимала, к чему он клонит. Наконец, меня перестали допрашивать. Я заметила, что глаза Феникса вспыхнули ярким пламенем.