— Великолепно, Машенька, великолепно. Есть некоторые огрехи…

— Тогда может быть исправить?

— Ни в коем случае, Маша. Да, повторять ошибки не стоит, но уже сейчас эти мелкие огрехи вписаны в композицию. А если их исправить, они наоборот разрушат образ. А на будущее вам надо…

Дальше пошёл разговор двух влюблённых в художественное дело и профессионально знакомых с предметом людей, потому Михаил почувствовал себя лишним. И заметил, что Оля себя ощущает точно так же. Да, у неё дело тоже пошло на лад, да, она наконец-то поняла всё то, с чем мучилась всё лето в Крыму. Но рисует она не от души, а по сугубой необходимости. Так что Михаил решил совместить приятное с полезным. На Олю он в принципе не имел никаких видов, она, к счастью, быстро поняла и больше его с этой стороны не опасалась. При этом оба друг другу оказались интересны как друзья, имели на многие вещи схожие взгляды. Пригласить её прогуляться в компании сестёр будет и самому приятно, и Оля развеется. Ну а Маша пусть не просто занимается любимым делом под руководством великолепного наставника, а на самом деле нарабатывает портфолио на своё будущее поступление. Заодно рекомендации Брасикова помогут найти ей подходящего учителя уже в Москве. Так что Михаил отозвал в сторонку Олю и спросил:

— Честно. Тоже от кисточек и карандашей уже тошнит?

— Честно — да, я не так изначально планировала лето провести. Жалко, мы вас раньше не встретили, кучу времени бы сэкономили, — Оля вздохнула: — Вот когда видишь по-настоящему большой талант как у Маши, тогда и понимаешь свою ничтожность в попытках угнаться.

— Так. Мне твоё настроение категорически не нравится. Во-первых, заниматься самоуничижением глупо. И вообще, ты мне сейчас Аню напоминаешь, когда мы её отговаривали заниматься домашним хозяйством. Она к этому вообще не приспособлена, но пыталась всё делить по-честному на всех, при этом переживала, что у неё намного хуже Маши получается. Зато в итоге, как оказалось, из неё мой секретарь получился на зависть всем. А отсюда — во-вторых. Как насчёт оставить их рисовать, а самим сбежать в город к моим сёстрам на пляж?

— Уф… Если ты уговоришь Илью Ефимовича, то я исключительно за. Всё лето в Крыму и ни разу нормально и спокойно не купалась.

— Уговорю. Но сначала вопрос. Тебе твоя охрана разрешит?

Олин взгляд мгновенно тревожно насторожился:

— Откуда ты знаешь про охрану? Про неё даже Илья Ефимович не в курсе.

— Ну насчёт не в курсе, — последовал короткий смешок, — это ты выдаёшь желаемое за действительное. Я их срисовал ещё в первый день. Да не переживай, просто у меня есть… некоторый опыт, я готовился не занимать место главы рода, а кое-что другое делать. Но если уж я их заметил, то Илья Ефимович про них знает тем более. Оля, ну у него же профессиональная память гения, он же на дерево посмотрит, а потом через пять минут посмотрит снова — и укажет, какие ветви сдвинулись. Неужели ты думаешь, что он не заметил, как некоторые кусты подозрительно бегают за вами? Просто Илья Ефимович — очень деликатный человек, и если ты не хочешь ему говорить, то он сделает вид, что тоже не замечает.

— М-да, не подумала. Да нет, проблем не будет. Они меня не ограничивают.

— Ну и отлично. Сейчас отпрашиваемся у Ильи Ефимовича, и ты предупредишь охрану, чтобы она пообщалась с моим водителем.

— Зачем? — растерялась Оля. — С водителем-то твоим зачем? Они же специально издали присматривают, их как бы нет. Вот и я делаю вид, что их нет.

Михаил тяжело вздохнул, он не ожидал, что придётся объяснять девушке настолько очевидные вещи.

— Оля, задача твоей охраны — обеспечивать твою безопасность, по возможности не создавая тебе неудобств. Давай не будем усложнять им жизнь. Едем мы туда и обратно на моей машине с моим водителем. Так вот, не дай бог случится неприятность — мой водитель и твоя охрана не должны мешать друг другу просто потому, что не знают друг про друга. В идеале — работать синхронно. Мой водитель до перехода ко мне служил в Русском экспедиционном корпусе, где состоял в команде, выполняющей задачи по защите разных персон и объектов. Методы работы твоих телохранителей знает и в их схему встроится легко.

— П-поняла. Извини, сглупила.

— Да ничего страшного. Тогда давай ты спрашивай, а я пока пойду отпрашивать нас.

Сразу, как Оля их покинула, Михаил подошёл к Брасикову и спросил:

— Илья Ефимович, можно вас на минуту отвлечь?

— Да, конечно.

— А можно, если вам Оля на сегодня не нужна, я у вас её заберу? Съездим в город, развеемся, там хоть пляж нормальный, а не санаторное затхлое кислое болото под присмотром занудно-моральных кикимор, которые так и ищут себе жертву?

— Эк как вы их, — рассмеялся старый художник. — Впрочем, именно так про этих старых грымз и надо. И не смотрите осуждающе, я тоже старый и мне про них можно говорить честно. Да забирайте, — и он хитро посмотрел на Михаила. — А вообще, я ждал от вас этого вопроса ещё вчера, но давал вам время самому решиться до завтра. Забирайте Олю с концами. Что нужно, она наконец освоила, пусть хотя бы остаток лета отдохнёт.

По распоряжению Михаила, их машина специально выбрала дорогу со стороны въезда через старый город. И тем забавнее было смотреть на выражение лица Оли. Едешь — и внезапно вот он, город, а в километре проедешь — и не заметишь.

— Странная застройка, — удивилась девушка. — Обычно дома строят высоко и ровно, а эти как кучей навалили, и дома вдобавок такие низенькие, словно к земле прилипли, а крыши будто сплющены.

— Здесь нет снега, а ровного места мало, потому крыши все и плоские, — пояснил Михаил. — И эта часть города строилась ещё во времена Суворова. По Крыму тогда нередко ходили ватаги степняков-грабителей, эти и в Россию ездили, и