Я не должна признаваться себе, что скучаю, что люблю, что мне плохо. Потому что не должно быть так. Должно быть иначе, но есть то, что есть. Мне нужно научиться контролировать свои чувства и эмоции, не дать им завладеть и руководить мною. Это сложно, потому что временами всплеск гормонов зашкаливает, и я уже ничего не понимаю.

— Рита, послушай меня, — Слава берёт меня за руки и въедается в меня тёмными глазами, которые в свете мерцающих неонов отливают синевой и кажутся без дна. Очевидно, после случившегося мой взгляд плывёт, и я уже ничего не хочу понимать, и он пытается вернуть меня в жестокую реальность. — Ты сейчас возвращаешься наверх и пытаешься улучить момент, чтобы выбраться наружу. Любыми правдами и неправдами. Я буду ждать тебя. Сразу напиши мне сообщение, я подъеду. Ты всё поняла?

— Да, я поняла, — утвердительно киваю я и касаюсь его губ своими. На долю секунду мне кажется, что я его теряю. Я убиваю своё счастье собственными руками, потому что отпускаю его, а не должна. Не должна, а делаю.

Возвращаюсь в реальность, когда Слава незаметно точно тень выходит из уборной, тихо прикрыв за собой дверь. Открываю холодную воду на полную мощь и смотрю на себя в зеркало. Кто эта девушка? Я её не узнаю, потому что любовь делает человека уязвимым. Капли воды брызжут повсюду: по лицу, рукам и дорогому платью. Мне всё равно. Со всей злости сдираю ожерелье со своей шеи и миллионы мелких жемчугов разлетаются по чёрному блестящему кафелю. К чёрту всё. Ненавижу Юнадия. За то, что испортил мне жизнь. Заставил страдать и потерять любимого.

Не знаю, как мне удалось высидеть весь вечер в компании друзей Юнадия. Время замедлило счёт, мне казалось, что мы больше никогда не выйдем из этого прокуренного шумного клуба. Весь вечер я была в смятении, но старалась не подавать виду. Перед глазами стоял образ Славы, его нежные губы, которые медленно меня целовали, а его запах всё ещё оставался на моём теле.

— Юнадий, мне необходим глоток свежего воздуха, — улыбаюсь я через силу. Он так пьян, что взгляд окутан пеленой тумана.

— Что-то не так, моя птичка? — протягивает лениво он.

— Всё нормально, просто здесь очень душно.

— А ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Нет, не думаю, — качаю задумчиво головой.

— Хорошо, иди, — спокойно отпускает меня мой похититель и что-то мне не нравится в его лёгком тоне. Это на него не похоже. Он либо очень пьян, либо… Не знаю, пытаюсь отогнать от себя любые мысли, которые могут сбить меня с толку.

— Отлично. Я скоро, — встаю из-за стола, поправляя нежное платье, которое изрядно помялось за этот вечер.

— А где ожерелье? — останавливает меня Юнадий, схватив резко за запястье.

— Оно в сумочке. Сняла, чтобы случайно не потерять на танцполе. Иногда такие вещи лучше не одевать в публичные места, а иначе с шеей сорвут, — вру я на одном дыхании и чувствую, как язык прилипает к нёбу. Во рту резко пересыхает и меня начинает мучать дикая жажда. Я отпиваю глоток холодной воды и устремляюсь к выходу. Сейчас. Иначе потом может быть поздно. Он ослабляет хват и даёт выскользнуть моей руке.

— Ок, — коротко отвечает он и закуривает сигарету, больше не обращая на меня никакого внимания.

Золотой туман утра окутал город, когда я наконец смогла выбраться из клуба. Дрожащими от холодна и волнения руками я тянусь к телефону, пытаюсь его разблокировать, но от тревоги пальцы немеют, и я в который раз ошибаюсь в пароле.

— Чёрт! — сердито выкрикиваю я и оглядываюсь по сторонам, но нигде не вижу машину Славы. Внезапно надо мной нарастает огромная тень. Я вздрагиваю от неожиданности.

— Кому собралась звонить? — Юнадий ухмыляется и внимательно меня разглядывает.

— Никому, — я резко выдыхаю и стараюсь совладеть эмоциями.

— Ты думаешь, я не знаю? — зло произносит он, изогнув бровь.

— Не знаешь, что? — я начинаю трепетать, застигнутая врасплох.

— Где ты была, когда пошла в туалет? Тебя не было полчаса, а затем ты вернулась сама не своя, — он хватает меня за руку. Острая боль пронзает тело, он его сильного хвата.

— Нигде. В туалете и была, — тело дрожит как осиновый лист от страха и рушащих планов.

— Полчаса? — его пробирает на истерический смех. — Пойдём в машину, дома разберёмся, — он буквально тащит меня за шиворот как бездомного котёнка в свою машину. Я вырываюсь от возмущения, потому что мне никак нельзя в его машину, мне необходимо предупредить Славу. Но всё происходит быстро, Юнадий уверено несёт меня за собой, не дав произнести ни слова. Сердце пропускает удары, когда я оказываюсь в тёмном салоне его автомобиля.

— Я не хочу домой. Не сейчас, — срывающимся голосом взмаливаюсь я, когда он заводит машину и трогается с места.

— Я хочу. И этого достаточно. Ты, видимо, забыла, так я тебе напомню, что твоё мнение здесь никому не интересно. Я успел тебя избаловать, но ничего, мы это быстро исправим. — Его голос приобретает сильный южный акцент. Так всегда бывает, когда он взбешён. Я забиваюсь в угол от страха и предательски подступающих слёз.

— На днях мы поженимся, — сурово продолжает чеканить мой похититель, — и уедем в другую страну. Наши паспорта уже готовы. — Я открываю рот, чтобы возразить, но тут же его закрываю, потому что вспоминаю, чем это может закончиться.

От судьбы не уйдёшь. Иногда мне кажется, что я устала бороться. Этот период слишком затянулся. Прошло каких-то пару месяцев, но я была сама не своя: исхудавшая, опустошённая, усталая и вечно грустная. Я не могу больше так жить. Не могу и не хочу. Уверена, Юнадий сдержит своё слово, и мы действительно поженимся через пару дней, ведь у него всё везде схвачено. А потом мы уедем, и я никогда больше не увижу Славу и не буду жить ту жизнь, что жила ДО появления Юнадия.

Внутренний диалог не даёт мне покоя. Он говорит и говорит, переходя на крик. Он осуждает меня и мои поступки, мою доверчивость, но я не хочу его слушать. Хочу, чтобы он замолчал и оставил меня в покое. Я прислушиваюсь к себе, но в ответ лишь тишина. Возможно, это защитная реакция организма, потому что мне сейчас очень плохо и тоскливо. Я тоскую по Славе и от той мысли, что у нас ничего не получилось. Автомобиль несёт меня в неизвестном направлении, и я знаю, что там меня ждёт конец. Конец всему: моим мечтам и надеждам, а значит конец мне.

Уже скучаю по Славе, этим вечером он был таким родным, когда его объятия трепетно меня обнимали, а страстные губы обжигали кожу поцелуями. Я таяла в его руках и стекала к ногам. И сейчас я чувствую дыру в душе. Да, да, именно так. Словно в меня выстрели и теперь так сквозит пустотой. Хочется плакать от того, что происходит. Хочу раскричаться, наброситься на Юнадия кулаками и высказать всё, что накопилось. Но где все эти слова? Они застревают где-то глубоко внутри. Мне трудно, и я молчу.

Дни, когда я жила мыслями о Славе, словно разделились на До и После. Было ужасно ждать и сдерживать свои чувства и эмоции, которые били через край. Это было ДО. Время тянулось медленно как жвачка, дни проходили серые как в тумане. Я чувствовала себя подстреленной птицей, где я билась в надежде найти выход, но его всё не было. Заставляла себя не думать о нём, отвлекалась, молчала и терпела. Это тяжело, но не невозможно. «Нет ничего невозможного» — говорил ты мне, взяв мою маленькую ладонь в свои крепкие сильные руки. Ты улыбался, в последний период так часто, твоя улыбка была сладкой, зазывающей и многообещающей.