– Российская Империя благодарит флот Его Величества за своевременное участие в конфликте, – не отказал себе в возможности вставить шпильку великий князь. – Однако допуск в качестве стороны переговоров корейских бунтовщиков выходит вразрез с данными мне высочайшими распоряжениями. Я обязан вернуться в Санкт-Петербург для консультаций с Его Императорским Величеством.

Маркиз обменялся взглядами с японцем. Тот важно залопотал. Переводчик изложил его длинный спич как требование, по крайней мере, прекратить разбой в территориальных водах Японии.

– К моему большому сожалению, ваш подводный флот первым создал прецедент, без предупреждения утопив торпедным залпом невооруженное русское транспортное судно до официального объявления войны. Поэтому мы вынуждены объявить всеобщую подводную блокаду островов. Если ваша армия в Масане голодает, почему остальные должны есть досыта?

Британец обменялся с князем колкостями, заявив о том, что обстановка в прибрежных водах может основательно измениться с прибытием «Дредноута», князь предупредил, что якорные мины не обращают внимания на цвет флага и знатность флота.

Таким образом, в первый день искусства компромисса не показала ни одна из сторон.

На следующий день газеты обнародовали леденящие подробности избиения на подступах к Нагасаки, о подрывах на минных заграждениях и о продвижении войск Сунджона к юго-западной оконечности Корейского полуострова. На фоне этого дипломатический капитал попробовали заработать французы, выступив в качестве… это сложно выразить привычной дипломатической терминологией. В общем, предложив посреднические услуги в общении с британским посредником. Поэтому следующий раунд состоялся без унылого корейского родственника.

Японо-британская сторона объединилась, раз роль беспристрастных посредников приняли французы. Союзники предложили немедленно прекратить боевые действия, разминировать и разблокировать Масан, обменяться пленными и подготовить мирный договор.

Русский министр объявил, что предлагаемые Императором условия схожи. Однако он настаивает на определении срока вывода японских войск с полуострова и предлагает оформить в аренду Цусиму.

Японец отрезал, что о сроках вывода не может быть речи, пока продолжают говорить пушки. Великий князь согласился и добавил, что с устранением Сунджона от переговоров высокие стороны должны понимать, что подписание парижских документов не остановит корейское наступление.

– Сунджон – наш друг, но не подданный. Мы не вправе ему приказывать. Средств, чтобы очистить территорию страны от захватчиков, у него достаточно. Если говорить прямо, Дзютаро-сан, давайте перестанем вмешиваться во внутрикорейские дела, выведем армии, предоставим сторонникам императора и бывшего премьера Ли Ванена самим разбираться, кому дальше править страной.

Японец скривился. Их дрессированный королек формально заведует лишь той землей, на которой держат оборону японские части. Если посланник подпишет прекращение боев на таких условиях, не только он потеряет лицо. Опозорен будет сам император. Князь повернулся к англичанам и увидел вместо поддержки на их лицах странную мину. Она означала что-то вроде «мы же говорили». Оградить Японию от территориальных потерь и убрать русских из Кореи возможно. Но объявлять войну для удержания японцами корейского трофея Англия точно не собирается.

Француз попытался сгладить острые углы. Обменявшись десятком-другим общих фраз и не сдвинув более позиции навстречу друг другу, дипломаты разошлись.

Пропустив день, потраченный на «консультации», высокие договаривающиеся стороны собрались вновь. Но не успели произнести полагающиеся вежливые фразы, как извиняющиеся дипкурьеры британского и русского ведомства доставили особо срочные депеши, которые могут повлиять на ход переговоров.

Но о каких переговорах вести речь, если новости с Дальнего Востока принесли форменный скандал. Британцы и русские обменялись гневными упреками, после чего, прервав переговоры, разъехались по своим столицам. Японский князь приготовился к ритуальному самоубийству – переговоры сорваны, и даже грядущая англо-русская война не спасет войска в Корее, положение которых из скверного превращается в критическое.

В течение дня сообщения о столкновении у мыса Цуруги на входе в Токийский залив перепечатали европейские газеты. Французские – сравнительно нейтрально, германские со злорадством, британские же кипели возмущением и булькали призывами покарать русских варваров.

Версия Русского МИДа, изложенная в ноте британскому правительству, сводилась к обвинениям в неспровоцированном нападении крейсера «Дифенс» на идущую в надводном положении субмарину «Афалина», пытавшуюся предупредить британский эскорт о минной опасности. В подробных комментариях, вылившихся на французские газетные полосы, история выглядела так.

В ночь на 6 июня русский подводный заградитель «Афалина» установил мины на входе в пролив Урагава, ведущий в Токийский залив и порт Йокогама. По окончании постановки вахтенный заметил приближающиеся с юго-запада крупные боевые корабли, головным из которых следовал британский линейный корабль «Дредноут». Рискуя быть обнаруженным вражескими судами, капитан подлодки приказал всплыть и световыми сигналами предупредить экипажи кораблей из нейтральной страны о минной опасности. Минзаг «Афалина» разошелся с «Дредноутом» правыми бортами. Однако капитан линкора не внял предупреждению, продолжал следовать прежним курсом, благодаря чему флагман подорвался на заграждении. Броненосный крейсер «Дифенс», следовавший четвертым в кильватерном строю, расстрелял подводную лодку из двенадцатидюймовых орудий, из-за чего она затонула. Во время обстрела и для его прекращения «Дифенс» торпедирован другой русской подводной лодкой и также затонул.

Понятно, что британцы полностью отрицали световую сигнализацию о минной опасности и настаивали на том, что русской стороной преднамеренно минирован проход перед эскадрой. Они заявили также, что утопили обе подлодки – минзаг и торпедную.

История выходила действительно темная. Масла в огонь подлил корреспондент парижской «Монд», по случайности оказавшийся на небольшом судне неподалеку от места событий и клявшийся, что запечатлел происшествие на фотокамеру. И его версия до странности подтвердила русскую.

В Русской императорской армии и на флоте отменили отпуска, объявили о приведении в боевую готовность Балтийского и Южного флотов. Британия откликнулась частичной мобилизацией нескольких дивизий в колониях. Бряцанье оружием продолжалось восемь дней, когда Роял Флит снова случайно встрял в другую историю, также грозящую империи изрядными последствиями. На самом деле, доля случайности невелика. В кажущемся безбрежным мировом океане есть места сосредоточия интересов морских держав, где они обожают гонять корабли, «демонстрируя флаг». В районе Доггер-банки крейсер «Кэролайн» столкнулся с германской субмариной, идущей с огнями в надводном положении.

Банальное, казалось бы, происшествие, неприятное, но далеко не исключительное, выросло в скандал усилиями капитана миноносца «Харди», вздумавшего отогнать орудийным выстрелом вторую подлодку. По международным правилам в столкновении очевидно был виноват крейсер, не уступивший дорогу из-за неряшливого несения вахты или нарочно – все обязаны пропускать Юнион Джек. Тогда капитан второй германской субмарины Отто Веддиген, недолго думая, расценил поведение джентльменов как атаку и объявил срочное погружение. Он выждал, торпедировал эсминец, затем столь же хладнокровно утопил крейсер, который, по словам немногих уцелевших членов экипажа, застопорил ход ради оказания помощи команде поврежденной лодки. Затем Веддиген снял людей с погибающей субмарины и полным ходом отправился на базу в Вильгельмсхафен, где доложил о британском нападении и уничтожении подводного корабля.