class="p1">— Не знаю. Возможно, он счел это несущественным. Или забыл. Прошло уже много времени, а все произошло так быстро.

— Давал ли Вам подсудимый какие-либо препараты после случившегося?..

— Он делал мне инъекции глюкозы, так как меня тошнило и я не могла есть.

— Почему скорая помощь была вызвана только на следующий день?

— Я не врач, я не знаю. Видимо, в этом не было необходимости. На следующий день меня не стали госпитализировать, а в предыдущий я отлежалась в палате при лаборатории.

Артём понадеялся, что на лбу у него не выступит испарина. Ханна сочиняла для него целую историю, о чем ее никто не просил. О которой понятия не имел его адвокат, пытавшийся теперь скрыть от зрителей дикий взгляд, норовивший прорваться к потерпевшей и прекратить импровизацию, которая могла иметь самые непредсказуемые последствия.

— Заметили ли Вы циничное отношение исследователя к существующим социальным нормам? — продолжал прокурор.

— Не заметила. При эксперименте он был профессионален и сдержан, вел себя в высшей степени этично. Одобрял мою работу. Сказал, что такими делами нужно восхищаться.

— А после реанимации?

— Он был очень расстроен, но старался ободрить меня. Говорил, что, коль скоро я так быстро пришла в себя, у меня есть все шансы на выздоровление. Я просила его быть со мной рядом: мне было очень страшно. Говорят, это симптом отравления. Я настаивала. И он остался.

— Спасибо, потерпевшая…

— То есть Вы говорите, что Ваша работа впечатлила исследователя? — допрос продолжил адвокат.

— Она впечатляет всех. В себе я сумела реализовать все, чему нас учили еще со школы, — ответила Ханна.

— То есть Вы утверждаете, что в Вашем лице подсудимый спасал наши общественные устои?

Артём едва сдержался, чтобы не выкрикнуть: «Ты сейчас серьезно?!» Но он не мог не отметить, как быстро сориентировался Алекс.

— Возражаю! Вне компетенции потерпевшей, — оборвал прокурор.

— Возражение принято, — заявил судья.

Дальнейшее исследование доказательств превращалось в гирлянды фраз.

— …Результаты экспертизы свидетельствуют о научной безосновательности применения таких методов, как выпускание крови с помощью режущего предмета, для этого не предназначенного.

— Результаты экспертизы, проведенной по ходатайству стороны защиты, говорят о недостаточной исследованности вопросов реанимации при криминальных отравлениях и отсутствии адекватного алгоритма действий, закрепленного формально. Статистика подтверждает, что при сопоставимой дозировке отравляющего вещества и последующем введении адреналина 96 % жертв в себя уже не приходило, а 4 % умирало в течение недели…

— Возражаю! Статистика дана по бо́льшим дозам!..

— Прошу суд учесть, что у пациентки гиперчувствительность к отравляющим веществам…

— Сторона обвинения ходатайствует о вызове еще одного свидетеля — заместителя администратора корпорации «Новый мир».

В этот день Лялька, старавшаяся по мере приближения окончания процесса не пропускать заседаний суда, узрела своего бывшего, вошедшего в зал без особого настроения.

— Пауль Кёрнер… 34 года. Замадминистратора компании «Новый мир».

— Поясните суду, почему следователи не смогли произвести выемку всех доз экспериментального препарата во время обыска лаборатории, — взглянул прокурор.

— В компании существует внутренняя процедура, утвержденная на основании Рекомендации Совета по лекарственным средствам при Всемирной организации здравоохранения: если экспериментальный препарат оказался опасным, его уничтожают, оставив достаточное количество для проведения исследований криминалистами, — произнес Пауль хмуро. Он оставил за кадром, что ему позвонила Лейла и попросила ускорить процесс. В тот момент он все еще был в долгу перед Артёмом и Сашей, которые в свое время прикрывали его алкогольные подвиги. — В данном случае было возбуждено уголовное дело: девушке стало плохо во время исследований, и мы приняли соответствующее решение. Главный администратор и все замы проголосовали единогласно на следующее же утро.

— Разве ей сделалось плохо от препаратов, а не от яда для эксперимента?

— Мы не ученые, а управленцы. Ясно, что она пострадала в процессе испытания этих самых препаратов. Это почти точная формулировка из нашей Инструкции… Я предоставил ее заверенную копию в материалы дела.

— Как же тогда следствие должно было установить факт недостачи, если препаратов уже не было физически?

— Для этого есть журнал регистрации их расхода и прихода, — пожал плечами Пауль.

— Вы признаете, что реальный расход может не соответствовать записям?..

— Откуда мне знать?.. Теоретически все может быть.

— Возражаю! Сторона обвинения лишь показывает, что следователи не пожелали вовремя выполнять свою работу! — вмешался защитник. — Ваша честь, разрешите задать свидетелю вопрос!

— Разрешаю, — ответил судья.

— Господин Кёрнер, скажите нам, была ли у следователей возможность провести выемку всех препаратов в вечер ареста?

— Конечно. Мы никогда в таком не препятствуем.

— Больше нет вопросов.

— Сторона обвинения подвергает сомнению, что испытуемая могла столь скоро прийти в себя после нетрадиционной реанимации без применения дополнительных лекарственных средств… — продолжил прокурор.

— Государственный обвинитель решил прибегнуть к теориям заговора за отсутствием доказательств?.. Прошу суд обратить внимание присяжных на то, что в материалах дела нет данных о недостаче препаратов.

— На тебя все работают, — сказал Бьорн жене.

— Потому что у меня валькирия внутри. И еще викинг снаружи. Все меня боятся, — отозвалась Ляля.

— К порядку в зале! Соблюдайте тишину! Суд напоминает сторонам о необходимости ссылаться только на исследованные в судебном заседании доказательства! Присяжные не должны учитывать никакие теории заговора и домыслы! — поставил точку судья. — Свидетель, можете занять место в зале суда.

— Я прошу суд разрешить мне удалиться, поскольку мое присутствие необходимо на работе, — попросил Пауль.

— Разрешаю. В случае необходимости свидетель может быть вызван повторно.

Пауль покинул зал, глядя перед собой, и Лялька подумала, что, наверное, нескоро его снова увидит.

По логике, прокурор должен был отказаться от части обвинений, что существенно бы улучшило участь Артёма. Но государственный обвинитель с таким решением не спешил.

Глава 20

Наступили выходные. Бьорн ходил по дому задумчивый. После нескольких попыток завести разговор Лялька сдалась. Она закончила раскладывать в шкафу детские вещи и первые игрушки и размышляла, не пора ли застелить маленькую кроватку. Ее живот напоминал о скором рождении стуком ручек и ножек.

— Какой фильм посмотрим? — спросила Ляля супруга.

И когда тот ответил, что сегодня должен поработать, а ужинать ему не хочется, все внутри нее забило тревогу.

Бьорн скользнул под одеяло за полночь и вдруг услышал, что жена его плачет. Подумав, что это очередной приступ предродовой паники, он попытался успокоить ее: все бумаги для присутствия его в коридоре родильного отделения были подписаны.

Но Лялю сейчас это волновало менее всего. Она повернулась и начала расспрашивать мужа с упорством орехоколки. Оказалось, его уход в себя не остался незамеченным.

— Что случилось, скажи мне?..

Напрасно он уверял ее, что все в порядке.

— Дело в Артёме?.. Я слишком погрузилась в процесс?.. Я уделяю тебе мало внимания?.. Ты снова ревнуешь к нему?..