– Брайан– трудный мальчик, – возразила Элейн. – Его не поймешь. Он слишком запутался…– Она колебалась, не решаясь продолжать. В соседней комнате детишки вновь подняли шум, не столь яростный, как в прошлый раз, но суливший новый взрыв эмоций.

– Староста пансиона должен быть самостоятелен и крепко в себе уверен, инспектор, – проговорила Элейн Роли.

– А Брайан?

– Брайан совсем другой. Он – как бы это получше объяснить? – слишком уж зависим.

– Зависим? От чего?

– От чужого мнения. От похвалы. Он старается всем угодить, всем понравиться. Для префекта это не годится, совершенно не годится. Как может подросток призвать к дисциплине младших ребят, если для него главное – всем угодить, чтобы все его любили? А Брайан именно таков. Если б это от меня зависело, его бы в жизни не назначили префектом пансиона.

– Однако сам факт, что Брайана выбрали префектом, подразумевает, что у него есть соответствующие качества – или нет?

– Ничего такой факт не подразумевает! – Фрэнк Ортен рубанул рукой воздух. – Все зависит только от того, кто чей отец, а директор всегда сделает так, как укажет совет попечителей.

В соседней комнате загремела на пол и разбилась какая-то посудина. Вой сделался громче, настойчивее. Элейн Роли поднялась на ноги.

– Я присмотрю за ними, Фрэнк. – С этими словами она скрылась за дверью.

Как только дверь закрылась, Фрэнк Ортен снова заговорил:

– Она работает изо всех сил, Элейн всегда выкладывается. Джону Корнтелу досталась лучшая экономка в Бредгаре, а он и не понимает, как ему повезло. Но вас-то интересует одежда, а не Джон Корнтел. Пойдемте.

Выйдя из дома, они скоро свернули на ответвлявшуюся от главной дороги тропинку, почти полностью скрытую от глаз липами. Ортен шагал впереди, воинственно сдвинув на лоб синюю форменную кепку. Шли они молча. Хейверс на ходу перелистывала блокнот, что-то подчеркивала, неразборчиво бормоча себе под нос; а Линли, глубоко засунув кулаки в карманы брюк, обдумывал все сказанное Фрэнком Ортеном и Элейн Роли.

В любом учреждении служащие, находящиеся на различных уровнях власти, стараются закрепить за собой все полномочия, присущие их должности, а по возможности покушаются и на большее. Так обстоит дело и в Скотленд-Ярде, и в частной школе. Казалось бы, в школе все решения принимаются директором, однако Фрэнк Ортен открыто намекал, что все не так просто: совет попечителей – то есть Джилc Бирн – пользуется слишком большим влиянием. Линли был убежден, что этот факт имеет отношение к судьбе Мэттью Уотли. Мальчик получил стипендию совета попечителей, возможно, вопреки мнению директора. Его поселили в «Эребе», где некогда жил сам Бирн, а затем Эдвард Хсу. Какая-то схема здесь просматривалась.

Они подошли к развилке и почувствовали едкий запах, который ни с чем не перепутать, – запах дыма. Фрэнк Ортен свернул вправо, приглашая их следовать за собой, однако Линли помедлил, глядя в другую сторону от развилки, на ближние здания школы. Отсюда просматривались все четыре пансиона для мальчиков, причем ближе всего находился «Калхас-хаус», и задняя сторона лаборатории.

– Что вам там понадобилось, инспектор? – нетерпеливо спросил Ортен.

Отходившая вправо дорожка, длиной примерно в двадцать пять ярдов, упиралась в большой гараж без дверей. В гараже находилось три микроавтобуса, небольшой трактор, грузовик с открытым кузовом и четыре велосипеда – три из них со спущенными колесами. От непогоды школьный транспорт защищали только стены и крыша, поскольку в окнах не было стекол, а двери, если когда-нибудь они и имелись на передней стороне этого сооружения, давно кто-то позаботился снять. На редкость угрюмое и непривлекательное строение.

– Наши задворки никого не волнуют, – прокомментировал Фрэнк Ортен. – Главное, чтобы снаружи все блестело напоказ, а чего родители не увидят– пусть хоть на куски разваливается.

– Школа нуждается в ремонте, – согласился Линли. – Мы уже вчера обратили на это внимание.

– Но театр в порядке. И спортивный зал. И часовня. И тот пижонский сад со скульптурами, которым все восторгаются. И все прочее, куда заходят посетители в родительский день. От этого ведь зависит набор в школу, верно? – И он сардонически расхохотался.

– Насколько я понимаю, школа испытывает финансовые проблемы.

– Проблемы! – Ортен даже приостановился, повернулся лицом на запад, где сквозь череду лип просвечивал в утренних лучах далекий шпиль часовни. Колокол, призывая на утреннюю молитву, звонил заунывно и глухо, напоминая скорее плач по умершим. Ортен отвернулся, покачав головой. – Было время, Бредгар был лучшим из лучших. Выпускники поступали в Оксфорд, в Кембридж, и ринимали их там с распростертыми объятиями.

– Все переменилось?

– Переменилось. Не мне рассуждать об этом. – Привратник печально улыбнулся. – Всяк сверчок знай свой шесток. Директор не устает про это напоминать.

Не дожидаясь ответа, Ортен зашагал по асфальтовой дорожке вдоль гаража, свернул за угол и привел детективов на мрачный, изуродованный участок земли, где сжигался школьный мусор. Здесь все пропахло дымом, сырой золой, горелыми сорняками, паленой бумагой. Этот запах поднимался от конусообразной горы дымящихся отходов. Рядом с мусорной кучей стояла зеленая тележка, и на ней-то и лежала та самая одежда.

– Я подумал, лучше оставить ее, где лежала, – пояснил Ортен. – То есть не прямо в костре, но поблизости.

Линли осмотрел участок. Почва густо поросла сорняками, высокие стебли которых были поломаны и растоптаны. Кое-где уцелели следы, однако отпечатки были неполными и смазанными– там носок, тут пятка, где-то часть подошвы. Никакой пользы от них не будет. Ничего существенного.

– Посмотрите, сэр, – окликнула его Хейверс с другой стороны мусорной кучи. Закурив сигарету, она указывала вниз ее горящим кончиком. – Вот неплохой отпечаток. Кажется, женский след?

Подойдя к ней, Линли склонился над сохранившимся на земле следом. Чья-то нога глубоко увязла в рыхлой почве возле костра, где зола, смешавшись с землей, превратилась в грязь, и оставила отпечаток теннисной туфли. Но ведь спортивная обувь наверняка имеется у любого обитателя школьного кампуса.

– Возможно, женщина, – признал он. – Или же кто-то из младших мальчиков.

– Или кто-то из старших, но с маленькой ногой, – вздохнула Хейверс. – Хорошо бы пригласить сюда Шерлока Холмса. Он бы тут поползал в грязи, и через полчаса дело было бы раскрыто.

– Держитесь, сержант! – ободрил ее Линли, и Хейверс занялась осмотром местности, а Линли вернулся к тележке с одеждой. Фрэнк Ортен топтался возле тележки, кидая время от времени тоскливые взгляды в сторону гаража.

Линли достал очки, взгромоздил их на нос, вытащил из кармана несколько аккуратно сложенных пластиковых пакетов. Он также надел резиновые перчатки, хотя отчетливо понимал бессмысленность этих предосторожностей– повалявшись в куче отходов, а затем проведя ночь в тележке, одежда обросла грязью, и тщетно было бы надеяться, что эксперты смогут обнаружить на ней хоть какие-нибудь улики.