Хауса встретил лично директор лабораторного комплекса Кейси Лучкин, седой бородой и шапкой вьющихся седоватых волос напоминавший Альберта Эйнштейна.

Гостю показали музей «колледжа», имевшего пятидесятилетнюю историю, а потом полигон – на четвёртом нижнем уровне, где Эзра с любопытством посмотрел на сражение миниатюрных боевых квадрокоптеров, каждый размером с воробья. Сражение закончилось тем, что один «воробей» стрельнул в противника электрической искрой длиной в три метра, и тот врезался в стену помещения.

– Неплохо, – сказал Хаус, показав свою страшную монстровидную улыбку. – Ими управляют операторы?

– Нет, господин полковник, управляются дроны программами, – сказал Кейси Лучкин, стараясь не глядеть на лицо заместителя директора ЦРУ. – Они вполне самостоятельны.

– Искусственный интеллект, – кивнул Хаус.

– Ещё не интеллект, но очень вариативный компьютер.

– Это самые маленькие дроны?

– Миддл, – сказал Лучкин. – Есть намного меньше, способные нести до одного грамма пластида.

– Покажите.

Гостя провели в одну из комнат второго этажа и познакомили с беспилотником размером с ноготь человека.

– «Инвизибл»! – с гордостью сказал Лучкин.

– Ну, он вполне-таки видим[5], – скептически заметил Хаус.

– Этот не покрыт стелс-плёнкой. Посмотрите на второй экземпляр – рядом с ним.

Хаус наклонился над лабораторным столом, с трудом обнаружил дымчатое пятнышко, потрогал пальцем, ощутив выпуклость.

– Ага… неплохо… то, что надо. Какова его максимальная дальность полёта?

– Около сотни метров.

– Маловато, нужно не менее полумили.

– Работаем, господин полковник.

Хаус ещё раз потрогал робота-невидимку и поспешил к машине.

Лаборатория, производящая бегающие автоматические аппараты, располагалась по другую сторону Потомака, в здании, известном как исследовательский радиотехнический центр «Харп». Оно тоже стояло в парке, но преимущественно с хвойными деревьями, и его тоже невозможно было увидеть с улиц города.

Встретили Хауса трое руководителей центра: двое мужчин и женщина с тяжёлым некрасивым лицом, исполнявшая обязанности технического директора, – Рената Браун. Они были предупреждены о визите замдиректора ЦРУ заранее и вели себя так, как ведут клерки, сопровождавшие большое начальство.

Центр радиотехнических исследований, а на самом деле лаборатория разработки микротехники, также имел подземное хозяйство, но скромнее, чем у Бейсик-колледжа. Хаус уже бывал здесь вместе с директором ЦРУ и высокопоставленными чиновниками министерства обороны, поэтому времени на знакомство с производством тратить не стал. Его сразу провели в закрытый ангар, в центре которого находились испытательные стенды и нечто вроде полосы препятствий для бегающих роботов-насекомых.

Суетясь, сопровождавшие Хауса мужчины начали показывать стоящие на столах образцы, способные с помощью нанокамер следить за обстановкой в радиусе полусотни метров, поддерживать связь, прослушивать телефонные переговоры и ещё многое другое. Но замдиректора ЦРУ интересовали не наблюдательные функции искусственных насекомых, и он прямо спросил у Ренаты Браун:

– Каковы поражающие возможности наноров? Какой самый мощный заряд они могут нести, оставаясь невидимыми, и на какое расстояние?

Она посмотрела на одного из спутников, дородного, с круглыми плечами и буйной порослью на лице.

– Герхард.

– Мы можем создать нанора совсем микроскопических размеров, с комариный глаз величиной… – заговорил учёный торопливо.

– Я спросил о масштабе разрушений, – перебил его Эзра Хаус, – а не о величине дрона.

– Как раз всё зависит от его величины. Миллиметровый нанор практически невозможно отследить, но повредить он может только кожу человека, что в самом деле сравнимо с укусом осы. Пятимиллиметровые дроны способны переносить до полуграмма взрывчатого вещества, при взрыве которого человек получит существенное повреждение.

– Насколько существенное?

Бородатый Герхард неуверенно глянул на своего блондинистого товарища.

– Из тела человека будет вырван кусок… э-э, размером с кулак. Летальный исход почти гарантирован.

– Меня не устраивает слово «почти».

– Гарантированный смертельный исход даст взрыв нанора диаметром в сантиметр.

– То есть это и в самом деле размеры таракана.

– Совершенно верно. – Блондин воодушевился, приблизился к столу, на металлической поверхности которого лежали странные конструкции, напоминающие механических пауков и червей. Среди них выделялся своей законченностью и естественным видом аппарат, похожий на настоящего таракана длиной в два сантиметра.

– Вот образец.

– Слишком большой.

– Готовятся к испытаниям ещё несколько экземпляров, поменьше.

– Их можно сделать невидимыми?

– Разумеется, в какой-то мере, но это снизит массу нагрузки. Оптимальное сочетание – двухсантиметровый нанотаракан и почти грамм взрывчатки. Гарантированное поражение.

– Всё равно надо подумать над снижением заметности боевых машин. Этот работоспособен?

– Вполне.

– Заряжен?

– Так точно.

– Проведите испытание.

Блондин оглянулся на Ренату Браун. Она кивнула.

Мужчины засуетились, наблюдавшие за гостем сотрудники лаборатории в белых халатах бросились к пультам и шкафам управления. Один из них снял таракана со стола рукой в перчатке, отнёс на свободное место в углу помещения, где стояли сложные «зубоврачебные» кресла, стояки с аппаратурой и колпаки устройств, напоминающих МРТ. Между ними располагался манекен, изображавший полураздетого мужчину.

«Таракана» оставили перед ним.

Блондин подошёл к Хаусу, держа в руках нечто вроде игровой приставки с джойстиком.

– Хотите попробовать?

– Нет, сами, – отказался Эзра.

«Таракан» вдруг шевельнулся, поднял усики антенн, одну за другой приподнял и опустил суставчатые металлические лапки, поворочал узким рыльцем – мини-камерой и стремительно просеменил к манекену. Замер, ворочая головой, словно обнюхивал препятствие, ловко взобрался по ноге до пояса.

– Он не свалится? – скептически заметил Хаус.

– Его лапки не уступают лапкам настоящих насекомых, – сказал бородатый Герхард.

«Таракан» замер на мгновение, осматривая рельеф объекта, переместился на оголённый живот манекена и… взорвался.

Хаус вздрогнул.