Я на миг задержался у портрета императора Кира Второго, чьи длинные напомаженные волосы и палатинские черты лица делали его почти двойником юного принца Александра. Я уже не впервые задумался об их генеалогии.

Дом Авентов.

Он правил уже семнадцать тысячелетий, с тех пор как Бог-Император предал Старую Землю огню и мечу. Семнадцать тысяч лет. Двести пятьдесят один монарх.

Один род.

Величайшая династия в истории человечества. Я часто вспоминал Саргона, первого человека, задумавшего создать империю. Царь Аккада. Царь Шумера. Он называл себя «повелителем вселенной», когда Аккад и Шумер были всего лишь городами, а «вселенная» состояла из клочка болотистой земли между двух рек. В его империи проживало два миллиона жителей. От силы три.

Вот уж действительно повелитель Вселенной.

По сравнению с лордами дома Авентов, в вотчине которых насчитывалось полмиллиарда звездных систем, он был жалким бродягой. Пусть Авенты не были повелителями Вселенной, их вполне можно было назвать властителями галактики, и каждый из них был целенаправленно выведен и выращен в попытке воспроизвести способности и характер Вильгельма Первого, которому во снах являлось будущее.

Бесплодная попытка, но они об этом не знали и втайне пытались до сих пор.

Перекинувшись парой слов с оператором лифта, я спустился на нижнюю палубу, вышел из кабины и торопливо прошел по коридорам к открытому трюму, исполнявшему на приземленном фрегате роль вестибюля. Тут стены были из темного металла и полированного черного стекла, с латунными орнаментами и решетками поверх громкоговорителей и камер наблюдения. Классический военный имперский стиль. Все еще вне себя от гнева, я прошел мимо пункта досмотра и вынудил отскочить с дороги девушку-лейтенанта. Она неуклюже отсалютовала мне и что-то спросила, но я не расслышал.

Марсианские стражи несли службу у откидного люка, служившего одновременно и рампой, и входными воротами. Они спокойно пропустили меня, и я вышел наружу, оказавшись в тени изогнутого, блестящего, как зеркало, фюзеляжа «Лучезарного рассвета». Слуги проложили брусчаткой территорию вокруг императорского фрегата; грязные дороги остались только на окраине лагеря. Чтобы ограничить посторонним подход к «Лучезарному рассвету», двор окружили решетчатым забором, по обе стороны которого выставили оснащенных длинными пушками колоссов-скорпионов размером с грузовики. На спинах колоссов несли дозор марсианские стражи в тяжелых доспехах, а у ворот для проверки входящих и выходящих офицеров и чиновников выставили целый отряд.

Меня никто не трогал. Мое лицо было слишком хорошо известно.

– Эй, солдат! – крикнул я дежурному. – Будь любезен, подгони машину. Мне нужно вернуться на свой корабль!

Дежурный отдал честь и приказал подчиненному вызвать машину со стоянки. Я ждал, не вынимая рук из карманов шинели, жалея, что не надел армейскую тунику с высоким плотным воротником, который защитил бы меня от мороза. Пальцы вдруг что-то нащупали в глубинах кармана, и я с любопытством вытащил неизвестный предмет. Это была фруктовая конфета, мармеладка, которые Бандит сам готовил и всем раздавал.

Я смотрел на нее, почти не различая, не видя.

Холодный ветер ужалил лицо, и я зажмурился, сжав в ладони конфету в вощеной бумаге. Она затвердела, как камень, пролежав в кармане шинели не один десяток лет. Наверное, я сунул ее туда еще до высадки на Падмураке. Кажется, Карим дал мне ее во время прогулки по «Тамерлану».

– Лорд Марло! – махнул мне рукой вернувшийся дежурный. – Машина сейчас будет. Следуйте за мной.

Он указал, куда идти, и мы вышли за ворота к центральной улице. Снова начали падать принесенные порывами ветра тяжелые серые снежинки, похожие на рыбью чешую.

Справа по рампе из трюма выехала самая обыкновенная черная служебная машина на четырех сферических колесах, бронированная не хуже танка. Наблюдая за ней, я бросил мимолетный взгляд на изогнутый фюзеляж «Лучезарного рассвета». Двенадцатипалубный корабль возвышался над нами; на фоне неба ярко блестели тонкие шпили антенн.

Офицер замахал водителю, но машина вдруг ускорилась и, промчавшись по улице, скрылась за левым поворотом. Дежурный пробежал за ней полдесятка шагов, размахивая руками и ругаясь.

– В чем дело? – спросил я.

Марсианин повернулся ко мне, придерживая шлем пальцами справа, словно так ему было лучше слышно.

– Виллем, что за чудачество? Тебе было приказано отвезти лорда Марло к его кораблю в Тэ-четыре!.. Что значит «отменили»? – фыркнул он и обратился ко мне: – Тысяча извинений, милорд. Ума не приложу, что случилось. Сейчас все улажу. И с Виллемом разберусь, когда вернется, будьте уверены.

– Я могу и пешком прогуляться, – оглянулся я на оживленную улицу. – Тут всего пара миль. Мне не впервой.

Мне, конечно, не улыбалась перспектива брести пешком на морозе да еще и под снегопадом.

– Даже не думайте, милорд, – ответил марсианин. – Сейчас вызову другую машину. Секундочку.

Он наклонил голову и снова позвонил на стоянку.

Пока он звонил, по рампе съехала другая машина и свернула на второпях мощенную улицу. Это был не стандартный круглоколесный грунтомобиль, а специальный транспорт. На таких перевозили солдат и провизию по бездорожью от императорского лагеря до строящегося Бенну. Машина была узкая, с высоким задом, и немного напоминала стрекозу. Все шесть колес располагались впереди, а задняя часть на несколько футов выступала над землей, позволяя для выгрузки откидывать задний люк, как трап. Машина подскакивала и покачивалась на высоких, в человеческий рост, колесах, пока не остановилась рядом.

Из бокового люка выглянул молодой офицер-марсианин со смуглым, покрытым шрамами лицом и дружелюбно улыбнулся:

– Лорд Марло, сэр?

– Он самый, – ответил я, подходя к дороге.

– Мы едем мимо Тэ-четыре. Можем вас подбросить!

– Вы их вызвали? – спросил я дежурного.

– Еще вызываю, – помотал головой тот, держа палец на кнопке.

– Я с ними поеду! – сказал я, отдал дежурному честь и забрался по ступенькам в люк.

Улыбчивый марсианин помог мне залезть и закрыл люк на ключ.

Я понял, что меня надули.

– Лорд Марло, присаживайтесь, – произнес человек, сидевший в задней части отсека, – если его, конечно, можно было назвать человеком.

– Лорд Никифор! – воскликнул я с нескрываемым удивлением. – Чем обязан?

Императорский гофмейстер сухо улыбнулся и указал на кожаную скамью напротив:

– Прошу, присядьте.

Я послушался, чувствуя, как надо мной смыкаются челюсти неописуемого зверя. В манерах и интонациях андрогина было что-то жутко знакомое, но я не мог понять что.

Когда я сел напротив, лорд Никифор дотронулся до контактной наклейки за ухом, обеспечивающей связь. Наверное, он отдал какой-то беззвучный приказ водителю, потому что мы сразу тронулись и через минуту спокойно выехали на главную улицу. Я сидел спиной к кабине и видел в круглом окошке люка, как «Лучезарный рассвет» понемногу удаляется. Улыбчивого марсианина и след простыл. Вероятно, он вернулся в кабину и закрыл за