К моменту, когда раздался звонок в дверь, я совершенно не представляла, что же мне все-таки делать. И потому, когда на моем пороге возник Сашка, я все еще находилась в глубине своего внутреннего диалога с самой собой. Как выпроводить мужчину, которого ты нечаянно, по необъяснимой дури, зазвала к себе домой? Может быть, он отдаст мне банку с вареньем и лимоны и уйдет?

– Здравствуй, Саша, – просиял он, когда я открыла дверь, и протянул мне шикарный букет цветов. Лилии и какие-то еще неизвестные мне порождения селекции.

Великолепный букет так неуместно смотрелся в моем доме, что я уточнила:

– Это надо принимать в каком виде? Заваривать на паровой бане?

– Смешно, – улыбнулся он и прошел в дом. – Как ты себя чувствуешь?

– Уже намного лучше. Спасибо, что спросил, – едко ответила я, матерясь про себя. Теперь его точно быстро не выпроводить. Хотя, впрочем, зачем?

– Вот твой ром с колой. – Он протянул мне две бутылки, а глаза его смеялись.

– Вообще-то это была шутка, – дернула плечами я, но против воли улыбнулась тоже.

Все-таки хорошо, что пришел хоть кто-то. Это лучше, чем сидеть одной и смотреть, как снег окончательно погребает под собой Москву. Тем более что Сашка, как ни крути, мой старый друг, почти любимый человек.

– Да? Ну значит, выпьем его вместе. Какая же холодрыга на улице. Так и хочется на юг. Почему я не перелетная птица? – Саша любезно поддерживал светский разговор, пока искал чайник, чтобы заварить чай.

Так было всегда. Он ничего не требовал и ничего не ждал от меня. Даже того, что я сама заварю ему чай.

– Подожди. Саш, я на самом деле ничем не больна.

– Я так и думал, – кивнул он, обернувшись. – Не напрягайся, все нормально. Сейчас будет чай. А хочешь, поедем со мной к Дроновым? Я вечером собирался! Они постоянно про тебя спрашивают.

– Правда? – удивилась я.

Дроновы были нашими общими друзьями. Вернее, они были друзьями Сашки, он учился с Дроновым-мужем на одном курсе. Но дружили мы весь год парами, и очень, кстати, приятно, с шашлыками, совместными театрами и даже поездкой в Крым. После того, как мы с Сашкой расстались, Дроновы даже звонили мне пару раз, но я была так поглощена Костей, что не знала и не видела ничего на свете, кроме его темных глаз. Воспоминания больно кольнули сердце, и на секунду я потерялась в собственных мыслях. Но Сашка был рядом и не дал мне окончательно уплыть в себя.

– Они сегодня устраивают сабантуйчик. Пойдешь, раз ты здорова?

– Пойду, – ответила я, радуясь, что не придется торчать дома целый вечер. – Только ты ведь без машины. Как же мы по холоду?

– Вообще-то я на машине, – успокоил меня он.

– А почему тогда твой телефон не работал?

– Я забыл его дома, – улыбнулся мне он.

Сашка был удобный и привычный, как мой красный в клеточку плед или заячьи тапки. Он с деловитым видом доставал что-то из моих шкафчиков на кухне, а что – я даже не знала. Это «что-то» было оставлено еще им самим до нашего разрыва, почему-то не использовано нашими жильцами и так и не обнаружено мной. Несколько палочек гвоздики, чтобы добавлять в шиповниковый чай, который тоже, оказывается, у меня был. Шоколадка, о которой я давно забыла, потому что он положил ее слишком высоко для меня.

– Ты просто волшебник.

– Для тебя – все, что угодно.

– И даже достанешь луну? – усмехнулась я.

– Смотря сколько выпить, – улыбнулся в ответ он и вручил мне чашку.

Я взглянула на его лицо, такое знакомое, симпатичное, ухоженное. Приличный молодой человек, как говорил папа. Сашка тоже смотрел на меня не отрываясь и не произносил ни слова. Я вздохнула и отвернулась, поставив чашку на стол. Он поставил свою, она тихонько звякнула о блюдце. Я никогда, кстати, сама не доставала чашку вместе с блюдцем, мне нравились большие стаканы со смешными надписями типа «Чай – не водка, много не выпьешь». Но он всегда доставал блюдца, потому что у него был дома дорогой журнальный столик и он не хотел, чтобы на нем оставались следы от горячих чашек.

– Привет, – фальшиво улыбнулась ему я, когда он подошел ко мне слишком близко.

– Привет, – многозначительно кивнул он. – Ты против?

– Я не знаю. А что скажет твоя девушка? – привела контраргумент я.

– Но тебе же всегда было на всех наплевать, – резонно возразил он, расстегивая верхние пуговицы на моей пижаме с Микки-Маусами. И я совершенно не знала, что ему сказать еще. Что я не хочу его? Я сама не знала, чего я на самом деле хочу.

– Не на всех, – еле слышно возразила я.

– Ну, нет, конечно. Тебе не плевать на Шушеру. И тебе не плевать на… нет, только на Шушеру, – с улыбкой добавил он. – Но это даже хорошо.

– Ну, допустим, мне наплевать. А тебе? Тебе что, тоже наплевать?

– Но ведь мы же не делаем ничего такого? – спокойно ответил он, продолжая сражаться с тугими пуговицами на моей отечественной пижаме.

Я-то сама никогда их даже не пыталась расстегивать, снимала пижаму через голову. Но он пошел другим путем и застрял на второй пуговке. Я же стояла и смотрела на все происходящее, как сторонний наблюдатель, не имеющий к этому никакого отношения. Мне даже было немного смешно. Вот оно – мое будущее. Сейчас он, потом еще кто-то вроде него. Мы немного поваляемся тут, а потом поедем к Дроновым, у которых вечером начнется веселье. И мне будет хорошо здесь, и там тоже будет неплохо. Море удовольствий, море комплиментов. И позже, когда вместо Сашки появится кто-то другой, Вася или Петя, я тоже получу свою порцию кайфа. Свежий роман – как глоток хорошего коньяку, бодрит и придает вкуса жизни. А потом… что будет потом, я подумать не успела, потому что Саша уже снял с меня несговорчивых Микки-Маусов, чуть наклонился и обнял меня, прижавшись лицом к моей груди, и застонал от удовольствия.

Еще секунда, и мы снова оказались вместе на моей кровати – два не любящих друг друга человека, каждому из которых нужно что-то другое. Но на безрыбье… Где же, где же я потеряла себя?

– Тебе хорошо? – вдруг зачем-то спросил меня он. Как будто окатил ледяной водой из ушата. Я, кстати, ни хрена не знаю, как он выглядит, ушат. А слово знаю. Так, что он спросил? Хорошо ли мне? Он что, смеется?

– Нет, – сухо ответила я и села.

Саша сел рядом, глядя куда-то в сторону, и на секунду мне показалось, что он думает о том же, что и я. О том, что все это произошло сейчас, потому что я трусиха и совершенно не готова быть одна. Как глупо и как банально. И главное, непонятно, что же делать.

– Что с тобой? – поднял голову он.

– Не знаю, не знаю. – Я замотала головой, чувствуя, как слезы снова подступили к глазам.

Что же все-таки со мной происходит? Глаза на мокром месте. Но тут у меня зазвонил телефон, так что я встала, замоталась в плед и пошла его искать, в глубине души радуясь тому, что этот звонок, от кого бы он ни был, вытащил меня из воронки, куда меня, видит бог, уже почти засосало.