Оба источника сопротивления были полностью предсказуемы, но все же первые восстания застигли арабов врасплох. Арабские мятежники в среде воинов в Мерве и Систане в Хорасане заставили основные силы арабов быстро отступить и перегруппироваться. После этого причиной для противостояния стали разграбление и угроза местным религиям. Примечательно, что восстание в Систане разразилось, когда арабский правитель частично разрушил образ местного божества. Народ Систана бился яро и с таким успехом, что три века спустя восстановленному идолу все еще поклонялись[326].

Высокомерие и культурная ограниченность со стороны арабских правителей зажгли и другие очаги сопротивления в их войске. В ходе последовавшей борьбы ни одна сторона не выказывала силы духа и благородства, за которые историки восхваляли воинов-бедуинов. Гибель Кусама ибн Аббаса, двоюродного брата Мухаммеда, во время набега на Самарканд добавила Омейядам агрессии. Вскоре громадное войско (50 000 арабских всадников, в основном из порта Басра в Персидском заливе) направилось к Мерву. В этот раз целью стало именно завоевание.

Но серьезные намерения и возросшая решимость арабов привели к ряду провалов. Новый правитель в Мерве, который, по мнению его друзей, был щедрым и добродушным, а по мнению врагов, женоподобным, попытался вести деятельность против Бухары. Многие арабские военачальники глубоко погрязли в долгах, надеясь поправить положение с помощью грабежей. Но едва только войска покинули Мерв и пересекли реку Оксус, как наместник правителя Мерва поднял восстание, мятежники перешли реку, сожгли лодки и отправились обратно в Мерв, чтобы захватить его.

Самые серьезные последствия наблюдались на территории сегодняшнего Афганистана. Проблемы начались, как только арабские войска появились в Систане и начали продвижение на восток, к долине реки Гильменд. Еще до того, как они достигли Кандагара, весь Афганистан поднялся против завоевателей. Обещавший быть удачным поход против Балха закончился провалом. Большая группа растянутого арабского войска смогла овладеть Балхом, но население незамедлительно организовало восстание, и арабы были вынуждены отступить. В ответ они создали «войско разрушения», но и оно натолкнулась на серьезное сопротивление[327]. Двадцать пять тысяч арабских воинов из 30 000 были убиты, а выжившим пришлось отступить. Афганский поход стал самой большой неудачей, которую когда-либо терпело арабское войско.

Провал арабов в попытке установления своего укрепления в Центральной Азии дал региону временную передышку. Испытывающие нехватку сил захватчики не имели выбора, кроме как заключить сделку с местными правителями и оставить попытки завоевания. Этому решению, принятому по крайней необходимости, суждено было стать общей стратегией арабов по всей Центральной Азии, включая Хорасан. В течение следующих 150 лет мусульмане много раз нападали на местных правителей и знать, а также на богатых торговцев, поддерживавших их. Но всегда за стремительной атакой следовали отступление и уход. И в каждом случае силы политической и культурной преемственности по всему региону имели благоприятную возможность для самоутверждения.

Сначала арабы тешили себя мыслью, что завоевать Центральную Азию будет легко. Их беспрепятственное вторжение в Хорасан и успех первых набегов через Оксус мотивировали их к тому, чтобы предпринять более серьезные действия для захвата территории. Но эти попытки закончились неудачей. Хуже того, они побудили как мятежников среди арабов, так и правителей коренных народов Центральной Азии взять в руки оружие и выступить против сил халифа.

Сын арабского правителя Хорасана собрал большой отряд воинов в старом буддийском монашеском центре и центре мыловарения Термезе, на границе между Узбекистаном и Афганистаном. Оттуда Муса, как он известен в фольклоре, совершил неудачный набег на Бухару и двинулся на Самарканд, где недальновидный правитель открыл ему городские ворота. Один из людей Мусы оскорбил чувства жителей Самарканда, заставив принять себя как почетного гостя на ежегодном празднике в честь «богатыря Согдианы». Муса и его люди были изгнаны и вернулись в Термез. Муса собрал большое войско и объявил себя предводителем всех антиарабских сил в регионе. При этом его противниками стали не только повелитель Самарканда и правитель Термеза, но и те арабские силы, которые не присоединились к мятежу, и даже тюркские военачальники, видевшие себя, а не Мусу, предводителями антиарабских сил[328].

Хитростью и грубостью Муса одолел всех этих противников. В течение пятнадцати лет он и его постоянно растущая группа приверженцев правили сердцем Центральной Азии, изгнав наместников халифа и их сторонников. Переворот, совершенный Мусой, сделал его легендарным героем, сравнимым с Сидом (испанцем, воевавшим против арабов в XI веке). Долгосрочные последствия переворота Мусы были значительными. Во-первых, этот переворот подтвердил, что по крайней мере некоторых арабов можно принимать как сторонников местного курса и предводителей региональных сил против халифа в Дамаске. Во-вторых, он наконец-то убедил халифа в том, что все попытки арабов установить свое влияние раньше были компромиссными и неэффективными. Без более решительных действий распространение ислама в центре Евразии казалось невозможным.

Все это привело к назначению в 705 году нового наместника в регионе – опытного военачальника по имени Кутейба ибн Муслим[329]. С самого первого своего появления перед войсками в Мерве он ясно дал понять, что его миссия – вести джихад, священную войну против неверующих Хорасана и земель Центральной Азии за пределами реки Оксус. Завоевание и грабеж стали необходимыми средствами для достижения цели, которая состояла в том, чтобы объединенные арабские силы обратили в свою веру или уничтожили всех неверных. Те, кто погибнет во имя этой святой цели, проведут вечность с Всевышним[330]. Все это Кутейба подкреплял цитатами из Корана.

В течение следующих десяти лет военачальник при помощи своих преданных братьев по вере вел беспощадную войну против немусульманских центров региона, начав с Балха и двигаясь дальше на Бухару, Самарканд и отдаленные Хорезм, Шаш (современный Ташкент) и Фергану. Он был очень опытным, о чем говорит его способ минирования стен крупного торгового города Пайкенд недалеко от Бухары. Но его тактические навыки меркнут перед двумя другими навыками, которыми он обладал.

Во-первых, никакой арабский правитель до него не прибегал к использованию местных междоусобиц, натравливая жителей Центральной Азии друг на друга. Он принимал решения о награде и наказании в зависимости от готовности к сотрудничеству с ним. Когда он привлекал центральноазиатского правителя на свою сторону, то требовал от него людей для своего войска. В начале такого «сотрудничества» каждый восьмой солдат Кутейбы был местным[331]. К завершению похода это число значительно возросло.