А ведь действительно, не заметила. Слишком глубоко ушла в свои мысли.

– Во время собеседования я чуть было не сказала «спасибо, командор Нестор, что не выдали меня за взлом Архива», – вдруг признаюсь я и тут же внутренне сжимаюсь, жалея об этом. Ох, не стоило напоминать об Архиве.

– И что же тебя остановило? – другим, серьезным голосом спрашивает Виктор.

– Узнала лицо, но не узнала человека, – коротко отвечаю я.

– О. – Виктор улыбается. – Я упростил тебе задачу, – говорит он, показывая на свои волосы, в которых виднеются красные пряди. – Это не оставит тебе ни малейшего шанса с кем-то спутать меня в следующий раз.

Его улыбка слишком заразительна, но вопрос, звучащий все это время у меня внутри, позволяет не поддаться ей, не улыбнуться в ответ, и я все-таки решаюсь произнести его вслух:

– Там, у Кондора – почему тебе было надо, чтобы я промолчала? – спрашиваю я, чувствуя себя так, словно в темноте пытаюсь пройти по незнакомому помещению, делая маленькие шаги, причем каждый – вслепую и в ожидании препятствия, которое вот-вот должно возникнуть на пути.

– Гектор, – звучит короткий ответ. – Его любопытство не имеет границ. – Виктор разводит руками. – Ты же не хочешь, чтобы кто-то знал, при каких обстоятельствах мы встретились в Архиве?

– Кондор, думаю, оценил бы, – невольно улыбаюсь я, подумав об этом, улыбаюсь совершенно неуместно.

– Да, это вполне в его духе, – кивает Виктор, улыбаясь вслед за мной. – Он не слишком-то уважает правила, несмотря на то, что половину из них придумал сам.

– Он не похож на других представителей Нулевого поколения, – замечаю я. – Совсем не похож.

– Да, он от них отличается. – Виктор вздыхает. – Кондор – бывший летчик, и я слышал, что он из семьи ретроградов… Была в Арголисе такая община, которая отрицала технологическое развитие, предпочитая сохранять традиции и образ жизни Старого Мира. Многие приближенные к Совету недолюбливают Кондора. Как Стратег он имеет много власти, ведь только он способен привести нас домой. Но его мнение порой расходится с мнением Совета, а Министр всегда поддерживает Стратега, вот Совету он и не нравится. – Он вдруг улыбается вновь. – Кондор ведь раньше и с рекрутами работал, но Советник Анна как-то устроила скандал, почти на пустом месте…

– Эта мегера всем и каждому говорила, что я психически неуравновешен и меня нельзя подпускать к юным рекрутам с неокрепшими мозгами. А ведь я всего лишь отказался разделить с ней ужин.

Виктор застывает, услышав у себя за спиной голос Кондора, и его глаза округляются. Выглянув из-за остолбеневшего Виктора, я вижу Кондора, который стоит у полигона с какой-то коробкой в руках. Виктор медленно оборачивается.

– Не думал, что ты такой сплетник. – Кондор ставит коробку рядом с экраном управления полигоном и вновь поворачивается к нам. – Как не стыдно! А еще командор. – Он цокает языком, с неодобрением качая головой. В его глазах пляшут смешинки. – Отделай его как следует, пташка. Я на твоей стороне! – восклицает он, салютуя мне сжатым кулаком, и идет к выходу.

Виктор провожает Кондора недоумевающим взглядом, затем поворачивается ко мне. Я едва успеваю спрятать смешок в ладони.

– Теперь и тебе знакомо неловкое чувство, когда кто-то подкрадывается со спины, – не удерживаюсь от подначки.

– Впервые вижу Кондора в таком настроении. Да и свой уровень он редко покидает… Эй, когда это ты успела заделаться пташкой? – спрашивает он в легком замешательстве.

Я пожимаю плечами.

Виктор вновь смотрит в сторону выхода.

– В этом слове умещается все, что имеет значение для Кондора, – поясняет он. – Птицы, самолеты и люди, которыми он дорожит.

– Кажется, спарринга не избежать. – Я становлюсь в стойку. – Тебе понадобится оружие.

Усмехнувшись, Виктор взмахивает рукой, и у его ног появляется шест. Я упустила из виду, что на его правой руке – перчатка Дирижера.

– Поддаваться не буду, – говорю я, внезапно нападая, стоит ему только встать в стойку. – Уж простите, командор, – добавляю я, и Виктор оказывается одной ногой за пределами полигона.

– Мы с братьями тоже, знаешь ли, не за красивые глаза звания получили, – парирует Виктор и доказывает это, атакуя. Он быстрый, но не быстрее меня. Однако ему все же удается первым открыть счет: его шест застывает, касаясь моего бедра.

– Неплохо, – говорю я с улыбкой. – Может быть, ты действительно заслужил свою эмблему… – Мы расходимся.

– А что насчет твоего Знания? – Виктор замирает напротив меня. – Давай же, порази меня.

Виктор оказывается хорош и в защите – мне требуется достаточно много времени, прежде чем удается пробить ее.

– Это впечатляет, – говорит Виктор нарочито скучающим тоном, когда мой шест застывает у его плеча, – но я все еще не поражен.

Ах вот как.

– Знаешь, в чем преимущество хорошего самоконтроля? – Я смотрю ему прямо в глаза.

– И в чем же? – Виктор в свою очередь смотрит на меня очень внимательно, его взгляд сбивает с толку, и на мгновение я даже забываю, что собираюсь сделать.

– Со временем… контроль распространяется и на других, – говорю я. Легкое движение, почти минимум усилий, и Виктор оказывается на полу, потеряв равновесие.

– Погоди-ка, – говорит он, скосив глаза на мою руку, застывшую у его лица с зажатым шестом. – Что это?

Он касается моего шеста рукой в перчатке, и шест осыпается. Игнорируя мой негодующий возглас, Виктор, поднимаясь, перехватывает мою руку и осторожно расправляет сжатую кисть, поворачивая тыльную сторону перчатки к свету. Только сейчас я вспоминаю, что в зале мы не одни, что вся тренажерная зона заполнена курсантами. Боюсь, к слухам, что ходят у меня за спиной, может добавиться еще один – об особом расположении со стороны одного из командоров.

– Узнаю работу Валентины, – говорит Виктор. Вот что привлекло его внимание – тиснение на левой перчатке, совсем небольшое, повторяющее рисунок тигра на моей боевой форме.

– Он напоминает мне, зачем я здесь, – тихо говорю я, встречаясь глазами с Виктором.

– О, этот символ подходит тебе как никому другому, – его взгляд возвращается к перчатке.

– Почему? – спрашиваю я в замешательстве.

– Это же гепард, – говорит Виктор как само собой разумеющееся.

– А мы все время думали, что это тигр, – говорю я едва слышно.

Виктор качает головой:

– Самое быстрое животное для самой быстрой девушки Корпуса. – Он улыбается. – Никому не угнаться за гепардом, как и за тобой.

У меня возникает странная догадка, мимолетное подозрение. Что, если сейчас он говорит вовсе не о показателях моей реакции?

– Просвет, – предполагаю я, и выражение лица Виктора меняется, почти неуловимо, всего лишь на мгновение, но мне этого достаточно. Отшатнувшись, я высвобождаю руку. – Откуда ты знаешь о Просвете?!