— Так и стрела пробьет. Может, не насквозь, конечно…

— Этого хватит.

Отложив в сторону щит, юноша стал думать, куда бы припрятать его так, чтобы ненароком не нашли до дня побега. Конечно, корней и пней вокруг было предостаточно, но иногда рабов заставляли счищать с них кору, если на вываривание краки не хватало материала.

— Кстати, старый.

Заль поднял на него взгляд, вытачивая очередной блок.

— Все спросить хотел, чего за крака такая?

— А, это… А ты помнишь, тебя когда сцапали, на тебе плащик был?

— Ну, — кивнул юноша, вспоминая, как ворвался в чей-то дом в поисках одежды. — Странноватый на ощупь был.

— Вот это крака и есть. От дождя спасает на ура, но не греет совершенно. Когда кору этих деревьев вываривают, а потом очищают осадок, получается крака.

— И откуда ты такой умный взялся? — улыбнулся Келеф.

— А только таких на такие корабли и сажают. Я вообще, сам-то… А, неважно.

Теперь юноше уже стало интересно. Задумавшись, он понял, что за все это время ни разу не спрашивал Заля о его прошлом, и это при том, что разговоров между ними было предостаточно.

— Ну рассказывай давай, раз уж начал.

— А ты расскажешь, чего ты ту деваху так не любил. Идет?

Келеф усмехнулся, покачал головой. Сложная сделка, не из приятных. Но, в конце концов, в одной лодке сидели, надо друг другу доверять.

— Идет, хрен с тобой.

— Любопытный ты, сынок. Погубит тебя твое любопытство, как меня. Я всю жизнь проторчал в пыльных архивах, бумажки перебирал, переписывал.

— Так ты еще и грамотный? — удивился Келеф. — Догадывался, конечно, но все же.

— А то! Но, видишь, не особо грамотный. Не хватило мозгов не лезть в бумаги, которые специально убрали куда подальше. Твоя очередь.

Юноша, подбоченившись, тихо посмеялся. Любил этот старик заворачивать разговор так, чтобы один вопрос плавно превращался в другой. Оттого и было интересно вести с ним беседы, особенно учитывая спокойный, дружелюбный и местами даже по-детски задорный нрав Заля.

— Я ж был… Как бы сказать… Звездочетом.

— Помню. — кивнул Заль, почесывая длинную бороду.

— Но всем она занималась. Все не подпускала меня к нормальной работе.

— А чем же ты тогда в вашей башне занимался?