Я прекрасно и в деталях представляю, что мне нужно бы сделать: скопировать отчеты, все смежные файлы, поискать, если что-то по записям в хранилищах улик. Запросить визит в больницу к Джае и, насколько это возможно, попытаться самому сделать то, что нужно было сделать больше сотни лет назад, проверив ее сознание на следы влияния двух конкретных 1-1, которых я знаю слишком хорошо.

Нужно опросить тех, кто может что-то знать и помнить спустя столько времени.

Я вижу все это в красках перед своих внутренним взором так ярко, словно уже делаю, только вот на самом деле - нет.

Некстати вспоминается, что когда-то я курил и меня это успокаивало, и что у Кина есть в запертом столе запасная электронная сигарета.

Некстати вспоминается, что я давно бросил.

Я продолжаю сидеть, когда аналитика состояния помещения решает, что надо экономить энергию и выключает вокруг свет.

И продолжаю, когда архивный терминал передо мной уходит в сон.

Проблема не обрабатывается и не решается, вместо этого кучи вопросов без ответов кружат в голове.

Откуда только Кода вытряс этот шкаф со скелетом?

Лояльность семье и друзьям подсказывает мне забыть и забить, навсегда стереть этот эпизод из памяти. Только вот я не смогу - даже фоновое осознание того, что я не знаю правду, будет отравлять мою жизнь не хуже, чем будет отравлять конкретное знание.

Что же. Кода выстрелил точно, по крайней мере, в первую цель: отставить и забыть у меня не получится. Я должен знать - а когда я буду знать ... а когда я буду знать, я решу, что делать с этим знанием. Хотя я прекрасно понимаю, что ничего не сделать, не начать колупать на этом этапе намного проще, чем отстраниться от раскопанных трупов.

Но нет.

Я встряхиваюсь, и свет вокруг от этого зажигается обратно - неприятно яркий, несмотря на ночной режим, бьющий по глазам, и я, щурясь, копирую данные о деле и проверяю наличие данных о связанных ячейках улик, ровно так, как представлял это себе. От этого у меня возникает острое чувство дежавю, но я стараюсь не зацикливаться на этом.

Мне есть на чем циклиться помимо этого.

В хранилище нет никаких физических улик. Вещи Джаи забрал муж после закрытия дела. Вещи остальных - они сами или их родственники.

У меня пока нет ничего, кроме осознания, что дело закрыли, закрыли торопливо, ничего толком не проверив и не проведя никаких нормальных процедур и проверок. И на документах о “состоянии неизвестной этиологии” травмы Джаи одна из подписей - моего деда.

Мне очень хочется, чтобы все это с начала ночи оказалось просто дурным сном.

Тем не менее, я строю планы, как будто это не сон, а самое обычное дело, старый “висяк”, который нам приспичило выкопать. Только вот Кина, наверное, не стоит к этому привлекать.

Я возвращаюсь в наше Управление с осознанием того, что спать не смогу точно. Не с таким обоюдоострым лезвием над головой, нет. Вместо этого я сверяю часы, убеждаюсь, что в нужной мне точке мира уже наступило приемлемое для звонка время и делаю вызов, подключив комм к терминалу.

Я знаю только одного человека, который может дать мне хоть какие-то сведения о юности моего отца, не побежав при этом к нему самому закладывать мой интерес.

- Маэр, - поприветствовал он меня, и против воли у меня панические мурашки бегут по спине, растворяясь в бесчувствии. Нет, я не боюсь Тира, конечно, несмотря на то, что он прекрасно понимает, кто сдал с потрохами Сонму его “друга детства” сотоварищи. Я боюсь того, что он может сказать, и еще больше того, чего не сможет.

- Тир, - отвечаю я чуть более нагло, чем стоило бы. Называть без титулования Главного Инженера Созвездия и ровесника своего отца, может, и не стоит, но именно сейчас у меня не очень много пиетета перед соратниками отца, нынешними или прошлыми. В любом случае, он принимает обращение по имени как должное.

- Что-то произошло?

- Я столкнулся с одной старой историей, и не уверен, что стоит ей тревожить отца. Поэтому решил спросить у тебя, может быть, ты что-то знаешь.

Он откинулся в кресле и немного наклонил голову. Поза и жест настолько похожие на отца, что это нервирует. Впрочем, говорят, в молодости эти двое часто копировали друг друга.

- Спрашивай. Не могу сказать, что знаю обо всех его приключениях … но о многих имею представление, по крайней мере. Хотя не могу себе представить, что там такое может быть, чтобы ты не решился тронуть его нервы. У него, знаешь ли, стальные канаты вместо нормальной нервной системы.

- Тем не менее, - я собираюсь с мыслями и пытаюсь повернуть дело не слишком страшным образом. - Мы расследуем дело, и след привел меня к истории семьи, которая оказалась связана с моим отцом и Кольбейном. Я практически уверен, что так глубоко все не связано, но само упоминание вызвало мое любопытство.

- Значит, речь об интересе, а не о работе, - сощурился Тир.

- Иначе я не пожалел бы стальные канаты, - деланно вздыхаю я.

- Но выглядеть дураком с пустыми расспросами перед начальником и обожаемым родителем не хочешь.

Хвала сидхе, которые “не умеют признавать достоинства за противниками с ментальными способностями”, по выражению Коды.

- Речь о Джае Эффенджи. И Аркаде Лави. Кто это?

- Аркада - первая жена Дайрэ Ронана, он про нее тебе лучше расскажет, если захочет, конечно.

- Первая жена.

- Она погибла очень давно. Служила на “Стремительном”, была в первом слиянии. В одном из боев удар пришелся по одному из секторов генератора, и выжгло всех, кто с ним работал. Но ты найдешь что-то о ней, если будешь искать Аркаду Ронан, а не Лави.

- А Джая?

- Джая тоже была однокурсница Гэра и Маэра. У нее был муж, так что они, так сказать, блюли нейтралитет в отношении нее, не увивались, хотя она хорошенькая была. Но муж … я даже не помню, как его звали. В общем, он им доверял достаточно, чтобы отпускать ее с ними на конференции и просто так. Он был старше ее, делал карьеру, был постоянно занят. Когда с ней случилось несчастье, он был безутешен. В итоге бросил все, насколько я помню. Уехал куда-то с ребенком.

Это я уже примерно выяснил. Меня интересует другое, но я понимающе киваю.

- А что с ней случилось?

- С Джаей? Я думаю, официальную версию ты уже откопал?

- Да. А по-настоящему?

- По настоящему, я не знаю. Маэр на этот счет всегда темнил - но их с Гэром семьи оплачивали ее больницу, и еще много чего, так что, у меня есть свои подозрения - с этими телепатами всегда какая-то, прости, ерунда происходит.

- И какие именно подозрения? - я выдыхаю, как можно тише и незаметней, потому что понимаю, что позабыл дышать.

Тир пристально смотрит на меня, но лицо у меня, как у любого обманщика или телепата, кристально честное.