винить меня в своих неудачах. Если без «слез» твоя стая так ненавидит тебя, что готова убить, то это только твои проблемы. Я видишь ли об укусе оборотня не просила. Так что хреновый из тебя лидер.

– Дело не в этом, – сквозь зубы произнес Давид, – Я собрал воедино несколько стай отвергнутых… Некоторых альф убил, других изгнал… Без «слез» я не смогу их контролировать.

– Ну, а я как сказала? Хреновый из тебя альфа!

Да что ж такое. Вроде и пытаюсь сдержать себя, но внутри меня закипает такая несвойственная мне ярость, что она даже умудряется заглушать собой боль. Ну же Карина, подбирай выражения, ты ж не суицидница.

Давид зарычал и шагнул ко мне. Черт! Плохо дело. Окно с его стороны, а за моей спиной дверь и судя по нарастающему за ней шуму туда мне лучше не соваться. Удивительно даже как отвергнутые еще не ворвались сюда.

– Стой-стой-стой! Не глупи. Нам… То есть тебе сейчас надо спасаться. Тебя ведь убьют, разве нет? Так зачем тратить на меня свое драгоценное время? Это ведь такой идиотизм. Так что держи своего больного зверя… то есть просто зверя, в наморднике и сматывайся отсюда.

Кажется, я только все испортила, потому что выражение лица у Давида стало такое бешеное, прям сумасшедшее, что надежды, что он уйдет и оставит меня в покое не осталось. Его лицо изменилось еще сильнее, чуть вытянулось, рот приоткрылся и из-за губ стали выглядывать клыки, руки удлинились… Жутко! Прям смотреть не могу.

Оборотень зарычал и на этот раз что-то внутри меня шевельнулось и боль вернулась с удвоенной силой.

Момент опасный. Очень опасный. Ведь я чувствую приближение Давида, но из-за сжигающей тело боли, не могу пошевелиться. Так и стою согнутая, не в состоянии головы поднять. Плюс еще дыхание настолько учащенное, что меня начало мутить.

И ведь ожидаемого героя и спасителя так и не появилось. Меня ударили раз, оттолкнув назад, каким чудом я устояла на ногах я и не понимаю, потом второй раз и третий. Но боли от ударов я почти не ощущала, сейчас куда страшнее была та боль, которая разливается внутри меня, невыносимая, терпкая, острая. Снова хочется закричать, но с моих губ срываются странные, рычащие звуки. Уже не человеческая речь, но еще и не звериная.

Моя пассивность похоже подзадоривает Давида и он наносит удар за ударом. Но поняв, что я на них не реагирую, он схватил меня за плечи, глубоко запустив в мою кожу удлинившиеся когти и с такой силой оттолкнул от себя, что я пролетела несколько метров и врезалась в стену. Затылком я неслабо приложилась, у меня моментально все почернело в глазах и меня замутило еще больше. И когда я подумала, что хуже уже быть просто не может, тело взорвалось от выворачивающей боли и я закричала, так громко и пронзительно, что мне показалось, что я слышу как зазвенели стекла.

А потом все исчезло. Ну как все, ощущения и чувства, а боль осталось. Тело начало буквально ломать, я даже слышала хруст костей, а спину выгнуло такой дугой, что удивительно как я пополам не поломалась.

Давид на удивление оставил меня в покое. Может решил, что с меня и этой агонии будет достаточно, но больше меня не били. А возможно я просто не чувствовала этого.

Собственные крики оглушали и я уже ничего не слышала, только свой голос, быстро ломающийся и изменяющийся. В какой-то момент я поняла, что уже не кричу, а вою.

Боль резко прекратилась и я вновь стала жадно глотать воздух. Жарко. Снова невыносимо жарко. Когда же это все закончится!? Если оборотни испытывают этот ужас при каждом превращение, то я теперь понимаю почему они все такие пришибленные. Каждый раз испытывать этакую боль – это что-то нереальное. Так и свихнуться можно.

Внутри меня вновь что-то шелохнулось и я ощутила странные трепет в груди, а еще словно что-то призрачное коснулось моей головы, и не снаружи, а внутри. Прикосновение было сначала легким, даже каким-то приятным… хоть и капец каким странным. Но оно становилось все настойчивее и жестче, пока не стало напоминать толкание и пинание. Меня словно пытались выпихнуть из собственной головы… И это у этого «нечто» очень даже получалось.

Жутко! Как же жутко ощущать, словно у тебя забирают контроль над собственным телом. Ощущать в себе присутствие чего-то опасного, дикого, чужого.

– Не позволяй волчице завладеть телом, – раздался надо мной тихий голос Даниила.

А он откуда здесь взялся? Может померещилось? Его голос прозвучал настолько слабо, словно нас с ним разделяла закрытая дверь. Надо открыть ее… надо открыть глаза… хоть пальцем пошевелить… Но не выходит! Меня отдвигают в дальний, темный угол…

– Не смей ей поддаваться и показывать слабину, иначе она поглотит тебя.

И так хочется закричать: «А как не поддаваться? Как выгнать ее? Что я должна сделать?»

– Но и не прогоняй ее.

Зашибись! Так что мне делать?

– Вы с ней одно целое.

А она об этом хоть знает? Мне кажется я слышу ее рычание. Похоже я ей не нравлюсь… Да и как я и волк можем быть одним целым?

Паника навалилась на меня всем весом и я просто не могу взять себя в руки и успокоиться. Да как вообще можно успокоиться, когда тебя выгоняют из собственного тела, когда ты ничего не видишь, не чувствуешь и слышишь лишь раздраженное рычание и голос Даниила, который, к слову сказать, становится все слабее и слабее, словно он отдаляется от меня.

Что мне делать? Как я могу все это контролировать? Как же мне страшно! Как будто тьма все сильнее сгущается вокруг меня. Еще немного и она меня просто поглотит. Я так хочу вырваться отсюда. Хочу увидеть Даниила. В его голосе столько отчаянья и страха… Он видно винит себя за случившееся, но ведь он не виноват. Все, что со мной произошло, это не его вина. Это был просто несчастный случай. Я просто неудачно привстала.

– Не оставляй меня, – прошептал Даниил.

И эти три слова были последним, что я услышала. Наступила полная тишина.

Даниил

Старейшины! Они и правда не смогли больше закрывать глаза на царившее здесь безумие из-за «слез» и решили лично восстановить порядок.

Пять из одиннадцати избранных лидеров стояли на заднем дворе и тихо о чем-то совещались. Их волки уже рассредоточились по всему периметру, высматривая раненных и убитых, а несколько из них