– Ничего, – Шаман усмехнулся. – Бывает.

– Проводите, пожалуйста, меня. Здесь недалеко. Что-то я плохо себя чувствую.

– Может, вызвать милицию? – Джин вопросительно посмотрел ей в глаза.

В начале улицы раздался вой сирены.

В это время лежавший на тротуаре парень неожиданно вскочил и бросился прочь, в сторону, противоположную той, куда убежал его подельник.

– Пойдемте, – проводив взглядом наркомана, сокрушенно вздохнул Джин. – Надо было сильнее его ударить.

– Бог с ним, – тяжело дыша, почти простонала женщина. – Они по-своему тоже несчастные.

– Этот несчастный сейчас бы покалечил вас, что тогда? – Шаман вопросительно посмотрел на спасенную.

– Тогда другой разговор, – она улыбнулась. – Я, когда вас увидела, думала – вы с ними.

– Почему? – Джин замедлил шаг. – Неужели такой страшный?

– Нет, – она смутилась. – Наоборот…

Женщина неожиданно посмотрела через плечо Джина. Он обернулся.

Свернувшая на перекрестке машина ППС затормозила у тротуара, а выскочившие из нее сотрудники преградили путь убегающему бандиту. Еще пара секунд, и грабитель уже сидел на заднем сиденье патрульной машины, а в их сторону направлялся милиционер в форме старшего лейтенанта.

– Все-таки кто-то позвонил, – удивленно хмыкнула женщина.

Спустя час все трое вышли из отделения милиции, расположенного в пяти минутах езды от места происшествия. За то время, пока дежурный следователь оформлял необходимые документы и брал объяснения с потерпевшей и ее спасителей, был задержан и второй нападавший. Его привел пеший патруль.

– Меня Вахид зовут, – представился женщине Джин.

– Я знаю, – она неожиданно улыбнулась. – Меня Татьяна.

Оба чеченца наконец поняли, что оказались участниками обыкновенного спектакля, устроенного либо Родимовым, либо Линевым.

– Да, – протянул Шаман и оглянулся назад. – Ловко вы нас.

По-прежнему ничто не говорило о том, что за ними следят. Свернув в подъезд старого, довоенной постройки дома с широкими лестницами, поднялись на второй этаж. Достав ключи, женщина открыла двери и посторонилась, пропуская их вперед:

– Можете не разуваться.

Проследовав вслед за ней в комнату, Шаман хмыкнул. В глубоком кресле перед телевизором сидел Линев.

– Не ожидали? – контрразведчик расплылся в самодовольной улыбке.

– По крайней мере, не удивлены. – Шаман ответил на рукопожатие и сел на диван. Рядом пристроился Джин.

– В общем, мне все известно, – Линев с шумом перевел дыхание. – К такому развитию событий мы уже были готовы. Дрона вы хорошо отмазали. Думаю, с ними все будет в порядке.

– Слушай, Данила, а те двое…

– Это наши стажеры, – догадавшись, что волнует чеченца, ответил Линев. – Хорошо отыграли?

– Вы сильно рисковали, – Джин нахмурился. – А если бы я его убил? Или инвалидом сделал? Можно было предупредить.

– Извини, на ходу импровизировать приходится. Они час ехали следом за вами, ожидая, пока ребята из отдела оперативно-технического наблюдения не определят, есть ли слежка. Для организации этой стычки задействовали несколько машин и экипажей.

– А Татьяна?

– Наша сотрудница, – бросив взгляд в сторону выхода, пояснил контрразведчик.

– Как нам теперь быть? – Джин обреченно посмотрел на Данилу.

– Просто, – Линев встал и отошел к окну. – Принимайте любые условия Хакима. По всей видимости, он вынудит вас уехать, но сначала примет меры, чтобы вы убедились в отсутствии связи между ним и террористами.

– А она есть? – Шаман напрягся.

– Прослеживается, – уклончиво ответил Линев. – Завтра через телевидение и газеты мы организуем небольшую шумиху по поводу сегодняшнего инцидента. Татьяна даст интервью и назовет ваши фамилии.

– Зачем? – спросил Шаман.

– Будем вводить в игру Лече Истрапилова.

– Каким образом? – Джин с интересом уставился на Антона.

– С ним будем работать осторожнее. Это наш последний шанс. Немного изменим внешность, документы, обстряпаем легенду, и через пару дней он приедет поездом «Новосибирск – Москва», чтобы «прикончить» вас.

– Будто мы кровники, а о нас он узнал случайно из газет, – попытался угадать Шаман.

– Почти так, – кивнул Линев. – Только сообщат ему о вашем местонахождении из Чечни по телефону. Там это событие также получит огласку.

– Значит, ты теперь у нас национальный герой, – съязвил Шаман, насмешливо посмотрев на Джина.

– Вы оба, – уточнил Линев. – В Москве находились в служебной командировке. Попутно предотвратили вооруженный грабеж.

– Как же нам после такого работать на Кавказе? – удивился Вахид.

– По другим документам, – как само собой разумеющееся пожал плечами Линев, – да это мелочи. Сколько раз вас и там узнавали?

– Каким образом мы поймем, когда нас Стропа мочить будет? – спросил Джин.

– Окликнет, – усмехнулся Линев. – В гастрономе, который находится на первом этаже вашего дома, сейчас зайдете и что-нибудь купите. Там уже наши сотрудники. Они передадут вам пакет с устройствами, которые сработают, когда Истрапилов откроет огонь. Как ими пользоваться и установить их на одежде, разберетесь.

– Я уже понял, о чем речь, – кивнул Джин.

– На случай, если придется разыгрывать сцену в присутствии кого-то из людей Хакима, поблизости, как бы невзначай, в этот момент будет проезжать машина ППС. Так что ваша задача до приезда «Скорой» и следственной бригады полежать без движения.

– Зачем? – повеселел Шаман. – Можно биться в судорогах.

– Один сотрудник останется рядом с вами и не допустит, чтобы к вам кто-то приблизился. Двое других сделают вид, будто не смогли догнать киллера.

* * *

Двое суток подряд Туман на пару с Дроном вели наблюдение за французом. День Конри Эндрюса был расписан в буквальном смысле по минутам. Несмотря на то что аккредитованный в республике журналист остановился в столице Ингушетии Магасе, он практически не покидал пределов Чечни.

Утром, ровно в семь, за ним к небольшой частной гостинице, расположенной на окраине города, подъезжал джип, за рулем которого сидел один и тот же чеченец, который отвозил журналиста в небольшой офис недалеко от центра города. Как выяснилось, в свое время это была штаб-квартира организации «Врачи без границ», переоборудованная в корпункт. По всей видимости, за два часа, которые проводил там журналист, он готовил и отправлял на родину свои статьи и репортажи. Все это время водитель не покидал машины. Затем, в районе девяти часов, у выхода тормозил милицейский уазик с тремя милиционерами. Эндрюс выходил, приветливо здоровался с ними, садился в свою машину, и они отъезжали.