— Ладно. Но если ты еще раз посмотришь на часы, я заору, — предупредила я.

Мы уже оказались на той улице, где жила тетушка Мария. Энтони Грин бежал впереди нас — и прибавил ходу. Я застонала. У него был этакий целеустремленный вид, которого я теперь жутко опасалась.

Тут мама вдруг сказала:

— Беги, Мидж! Он хочет обратно к бугру! Не пускай его!..

И точно. Это я тоже видела во сне. Энтони часто представлял себе, как выходит из-под земли и пляшет вокруг Кренбери — так он и сделал, — но всегда, очнувшись, обнаруживал, что он по-прежнему в могиле. Вот и решил, будто сейчас тоже надо вернуться туда. А значит, он попадет прямо в объятия тетушки Марии.

К этому времени я уже и шага не могла пробежать, но пришлось. Мы с мамой помчались по улице. Энтони Грин обернулся и тоже побежал быстрее. Я думала — ну все, сейчас рухну. Мама тоже едва не рухнула. Когда мы добежали до конца улицы, она обессилела и прислонилась к стене. Энтони Грин в это время сворачивал на улицу, ведущую к приюту.

— Стоп! — взвизгнула я.

А мама завопила:

— Энтони Грин! Стойте! Вернитесь, вы, недотепа!

Он остановился и замер спиной к нам.

— Идите сюда, я вам все объясню! — крикнула я.

Он повернулся и двинулся к нам, очень медленно и неохотно, запахнувшись в свои отрепья. Он тоже хромал. И немного изменился, пока бежал. То есть он по-прежнему был похож на чокнутого Робинзона Крузо, но выглядел моложе, чем раньше. Борода стала короче, в ней проступили темные пряди, хотя грива осталась седой.

— Что вам от меня нужно? — спросил он. Дышал он тяжело, но голос у него стал уже человеческий.

— Хотим уберечь вас от беды, — пропыхтела в ответ мама. — Как вы смотрите на то, чтобы пойти к Натаниэлю Фелпсу?

— Пожалуй, — сказал Энтони Грин не без удивления. — Он ведь живет на этой улице? Он еще жив? Какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот девяностый, — сказала я.

— Вас не было всего двадцать лет, — сказала мама. — Вам, наверное, показалось — целую вечность.

Мы с мамой глядели на Энтони Грина в тревоге: вдруг он от такого известия впадет обратно в помешательство?

— Всего?! — протянул он. — Для вас-то, может, и «всего»…

Тут он посмотрел на нас — в первый раз посмотрел по-настоящему.

— Я вас знаю, — заявил он. — Вы мне недавно приснились.

— Точно, — кивнула я. — Пожалуйста, пойдемте к Фелпсам. Я не знаю, сколько времени прошло и который сейчас час, и не хочу, чтобы вас обнаружила тетушка Мария.

После этого он пошел за нами послушно-послушно, и мы позвонили в дверь номера двенадцать. Нам открыл мистер Фелпс. Вытаращился. Глянул через плечо на дверь в гостиную.

— Сюда, — велел он. — Все. Быстро.

Мы набились в коридор, и высоченная тощая фигура Энтони Грина — скелет скелетом — нависла не только над нами, но и над мистером Фелпсом. Мама пошла вперед, чтобы открыть дверь гостиной, но мистер Фелпс открыл другую дверь, напротив.

— Сюда, сюда, сюда, — поторопил он и прямо-таки втолкнул нас внутрь. — Не туда, — шепнул он. — Вы сейчас уже там — в прошлой ипостаси. Вам нельзя встречаться.

Тут мы услышали, как дверь в гостиную распахнулась и кто-то пробежал по коридору. От этого у меня возникло странное чувство.

— Неужели это так важно? — спросила мама. Вот кто, оказывается, это сказал.

Входная дверь хлопнула.

— Вероятно, — сказал мистер Фелпс. — Мне не хотелось рисковать. — Тут он посмотрел на Энтони Грина, который стоял, свесив голову, и спросил: — Как он — нормально?

Вид у Энтони Грина был совсем не нормальный, но мама ответила:

— Да, конечно. Он хочет поесть, вымыться, переодеться и… послушайте, если мы с Мидж сейчас выскочили за дверь, значит, нас теперь всегда будет по две?

Мистер Фелпс завел глаза к потолку и скрипнул зубами.

— Сил моих нет, мама! — воскликнула я. — Еще на часы не забудь посмотреть!

Энтони Грин рассмеялся.

— Нет, — сказал он. — Ваши прежние ипостаси просто дойдут до того момента, когда вы отправились в прошлое. Это же на самом деле вы и есть.

Это были исключительно разумные слова. Похоже, мама случайно сказала именно то, что нужно. И потом все, что она говорила, тоже оказывалось ужасно кстати — и тоже случайно: ведь мама и вправду совершенно ничего не понимала. Мистер Фелпс принес поесть в столовую, где мы, как выяснилось, очутились. Все время, пока я жадно, по-крисовски, заглатывала свою порцию, мама задавала вопросы про путешествия во времени, а Энтони Грин отвечал — очень понятно и разумно. А съесть он смог совсем чуть-чуть.

— Желудок сжался, — сказал он. — Наверное, это неизбежно.

Вошла, шаркая, мисс Фелпс и смущенно пожала ему руку.

— Рада снова видеть вас с нами, — сказала она. — Я только на минутку. Маргарет с мамой скоро вернутся.

— Но мы же здесь! — возразила мама. Ну вот что с ней делать, а?

После этого мистер Фелпс увел Энтони Грина наверх, принять ванну. Ванная была над столовой. Мы услышали оглушительный всплеск, раскаты громкого невеселого смеха и отрывистые команды мистера Фелпса, ясно оставшиеся без внимания.

— Ну вот, у него опять помрачение, — заметила я.

В дверь позвонили. Мы услышали, как мисс Фелпс шаркает открывать. Теперь я понимала, почему мисс Фелпс сказала: «А, я так и думала, что вы вернетесь». Вот уж не знала, что блею, будто овца. Потом шаги наших прежних ипостасей прошуршали в гостиную. Очень скоро я-прежняя снова пробежала по коридору, и мой голос проблеял: «Мистер Фе-елпс!» Все это время из ванной доносились жуткие вопли и всплески — не понимаю, как мы не услышали их в первый раз.

Едва мистер Фелпс спустился по лестнице, мама бросилась к двери.

— Его нельзя оставлять одного! — сказала она. И помчалась наверх, а я помчалась следом, шепча: «Мама, мама, мы не у себя дома!» — и пытаясь ее унять.

Вообще-то у Энтони Грина все было совсем неплохо. Он сидел по шею в ванне — борода у него плавала в пене — и лепил из этой пены разные разности. Когда мы вошли, он улыбнулся своей длинной улыбкой, извлек из-под воды костлявую руку и коснулся ближайшей пузырчатой горки. Тут вся пена разом окрасилась в блеклые туманные цвета. Вдруг стало видно, что это холмы и поля — и на холмах стоят замки, а в долинах — кучки домиков. Совсем как бывает, когда видишь пейзажи в смятом одеяле.

Мама сказала:

— Вот это да! Очень красиво.

Я сказала:

— Вам пора вылезать. У вас вся кожа сморщилась.

Тут вернулся мистер Фелпс и был страшно шокирован, застав в ванной дам. Он выгнал нас на лестничную площадку и захлопнул дверь. После чего снова принялся выкрикивать отрывистые команды.