Берк вышел.

– Я сам виноват, – покаялся Хис. – Берк – подчиненный, что с него взять? Весь спрос – с начальника, то есть с меня.

– Берк нам все равно не помог бы, – успокоил Вэнс. – К сожалению. Давайте лучше допросим Гэмбла.

Позвали дворецкого, и вскоре его скукожившаяся от страха фигура предстала перед нами.

– Чем вы объясните тот факт, – заговорил Вэнс, – что смогли расслышать крики мистера Грасси, находясь на четвертом этаже, в то время как мисс Лейк, спальня которой помещается всего лишь одним этажом выше спальни мистера Грасси, от этих криков не проснулась?

Гэмбл дважды сглотнул, прислонился к двери. Казалось, без подпорки он упадет.

– Все просто, сэр. Комнаты мисс Лейк – в задней части дома, а между ее спальней и дверью в холл находится просторная гостиная. А я, сэр, всегда дверь на ночь открываю – вдруг кто будет на крыльце звонить или из комнат меня покличут?

Гэмбла отослали заниматься делами. Вэнс со вздохом раздавил в пепельнице окурок.

– Объяснение удовлетворительное… Ох, Маркхэм! Сами видите, скорость моего расследования отнюдь не впечатляет.

Он закурил, поднялся:

– Пожалуй, осмотрю комнаты в задней части дома. Не хотите пройтись со мной?

Сержант глубокомысленно кивнул:

– Думаете, убийца пробрался в дом через черный ход?

– Знаете, сержант, я пришел к выводу, – с грустью констатировал Вэнс, направляясь к двери в столовую, – что думать в это время суток – занятие крайне непродуктивное.

В столовой Вэнс включил электричество, проследовал в кухню. Мы шли за ним. Вот он открыл дверь буфетной – и мы с удивлением увидели под кухонной дверью полоску света.

На миг Вэнс замер.

– Интересно, – пробормотал он едва слышно. – Нет, нет, только не Гэмбл. Он не посмел бы сунуться в эту часть дома. Он же трус.

Вэнс прошелся по буфетной, открыл дверь в кухню.

Там, при потолочном освещении, за большим кухонным столом из белой сосны, полностью одетый, в надвинутом на нос зеленом пластиковом козырьке, сидел Лян. Перед ним была стопка книг и целый веер писчей бумаги. При нашем появлении Лян встал и воззрился на нас, предварительно сняв головной убор. Лян отнюдь не выглядел удивленным. Он широко улыбнулся и изобразил неловкий поклон.

– Добрый вечер, мистер Лян, – дружелюбно сказал Вэнс. – Я смотрю, вы засиделись за работой.

– Дел, знаете ли, накопилось. Пора сдавать ежемесячный отчет в Дадаохуэй. Надеюсь, я никого не потревожил тем, что работаю далеко за полночь.

– Значит, вы здесь, в кухне, с вечера обосновались? – спросил Вэнс, шагнув к двери, ведшей на крыльцо, и дернув за ручку. Дверь была заперта.

– Да, с восьми часов, – ответствовал китаец. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Несомненно. – Вэнс взгромоздился на высокий табурет. – Скажите, вы сегодня ничего подозрительного не слышали?

Лян изобразил удивление.

– Нет, не слышал. Наоборот, после дня, насыщенного событиями, вечер показался мне тихим и мирным.

– Неужели? И тем не менее, мистер Лян, пока вы упражнялись в изящной словесности, был ранен синьор Грасси.

Китаец не изменился в лице.

– Какое несчастье, мистер Вэнс.

– Да, случай скверный. – В тоне Вэнса звучало раздражение. – Может быть, вы слышали, как кто-нибудь проник в дом через черный ход?

Последовал короткий, безразличный жест.

– Нет, – сказал Лян. – Насколько мне известно, через черный ход никто в дом не проникал. Возможно, злоумышленник воспользовался парадной дверью…

– Премного благодарен за предположение, – перебил Вэнс. – Но у парадной двери дежурит наш человек, и чужие воспользоваться ею не могли.

– Вот как! – Глаза китайца чуть побегали, нашли некую точку над Вэнсовой головой и зафиксировались на ней. – Крайне интересно… А что, если злоумышленник проник в дом через окно гостиной?

– Действительно! – Вэнс спрыгнул с табурета. – Окно гостиной! Как я сам не догадался?

– Это было бы только логично – воспользоваться окном гостиной, – продолжал китаец. – Во-первых, его не видно ни с улицы, ни из самого дома, во-вторых, к нему ведет цементная дорожка, на которой не остается следов.

– Сердечно благодарю вас, мистер Лян, – произнес Вэнс. – Я непременно займусь осмотром этого окна… Прошу вас, продолжайте работу. – И Вэнс устремился обратно в столовую, а оттуда – в библиотеку.

– Немного же вы узнали от узкоглазого, – проворчал Хис.

– И все-таки, сержант, со стороны мистера Ляна было очень любезно намекнуть нам на окно гостиной. Давайте-ка лучше, чем язвить, займемся этим объектом.

Хис прищурился и после секундного колебания прошел через холл в гостиную. Мы слышали, как он открывает дверь, как тяжелыми шагами меряет тесноватую комнату. Через несколько минут сержант вернулся в библиотеку и сообщил:

– Там, в гостиной, нечисто. Пожалуй, узкоглазый дал хорошую наводку. Окно открыто! А диван, который под окном стоит, передвинут. Самую малость, но у меня-то глаз наметанный!.. Может, и правда преступник залез через окно. Как вы думаете, шеф? И куда нам сейчас податься?

– Домой, ужинать и в постель, дражайший мой Пипс[48], – сказал Вэнс. – В этакую пору порядочные люди пребывают в горизонтальном положении. А сделать мы все равно пока ничего не можем.

(Пятница, 12 октября, 09.00)

В то утро Вэнс поднялся рано. Явившись за ним в девять часов, я с удивлением обнаружил, что Вэнс уже полностью готов к выходу из дома.

– Вернусь через полчаса, – бросил он мне и без пояснений выскочил на улицу.

Через пятнадцать минут приехал Маркхэм, а еще через десять – вернулся Вэнс. И не один, а с малюткой скотти на руках. У собаки была перебинтована голова, но в остальном скотти выглядела вполне бодрой.

– Доброе утро, Маркхэм, – поздоровался Вэнс. – Не ожидал увидеть вас в этакую рань. Я только что от доктора Блейми. Зашел навестить нашу девочку. И вот, возвращаюсь уже с ней.

Он посадил собаку на пол, звонком вызвал Карри и велел ему принести поджаренный хлеб и миску теплого молока.

– Малышка нуждается в сытном завтраке. А мне что-то подсказывает – ее ждет напряженный день.

Маркхэм не скрывал скептицизма:

– Вы по-прежнему рассчитываете выследить преступника с помощью этой собаки?