Эстетический отбор, осуществляемый субъектом в психоэмотивном плане, заключается в том, что он вступает во взаимодействие с любым жизненным удовольствием. Под «жизненным удовольствием» я подразумеваю то, что внутри этого символа или этого образа поведения есть жизненная продуктивность, которая может относиться к кулинарии, к одежде, сексуальности, пению, спорту, магазинной витрине или закату солнца – к любой области, где есть эстетика удовольствия, и при этом независимо от любой привносимой извне морали.

Благодатный человек обладает экономической логикой развития: он никогда не рассматривает какое-либо отношение или процесс как замкнутое на самом себе, но для него важно увеличение, производительность игры. Он обладает способностью неизменного циркулярного психоэмотивного восприятия, не привязанного жестко к «ты и я»: он непосредственно видит красоту в целостности бытия. Такой тип психоэмоции мы встречаем в восприятии любой прекрасной вещи. Секрет этого восприятия состоит в том, чтобы являть собой пятнадцать характеристик онто Ин-се[106].

3) Нравственно-психологический план

Как свойственно субъекту в этот момент рассуждать о вопросах морали? Прежде всего, ему присуща чрезвычайная индифферентность или терпимость ко всему тому, что есть зло и ошибка. Но даже когда он бывает терпимым, он никогда не вступает в соприкосновение со злом. Он знает, что где-то там есть зло, но нисколько не увлекается желанием доказать его как зло или знать его. Он не обладает внешней системой морали, фиксированным стереотипом, с помощью которых он идентифицировал бы добро и зло. Он констатирует добро там, где он «антропно» функционален для себя или где он обнаруживает «антропоциркулярный» резонанс. Сосредотачивая в себе свою человечность, субъект вступает в круг, где совершается прирост всего и вся, и его моральное суждение[107]способно отчетливо различать: обладая этой полнотой благости, он фактически ясновидит, постигая пропорции вещей в их отношении к цели.

Становится отчетливой и ясной ситуация «двойной морали»[108]. В силу того обстоятельства, что этот человек есть существо общественное и он находится в некотором контексте, даже если он чувствует себя вполне хорошо, могут возникнуть проблемы в отношениях с другими. Субъект умеет уважать моральные принципы группы, умеет найти подходящее место для своего света, увеличивая потенциал других. Он находит свое внутреннее равновесие, не ущемляя других и не подвергая их лишениям: он обладает моралью средств для достижения технически-социальной цели и умеет соблюдать эти законы внешней морали, но при этом никогда не изменяя нормам своей собственной центральной морали – эгоического исходного пункта всякой ценности.

Он умеет приспосабливаться, не изменяя себе. Он никогда не основывает собственную мораль сообразно стереотипам или под влиянием необходимости соединять разнородные средства для достижения некоторой социальной цели (групповой, экономической, банковской, цели ученого сообщества, цели сексуального или эротического порядка). Если, к примеру, он вступает в супружеские отношения с другим человеком, то он умеет идти ему навстречу, потому что это отношение ему нравится, но он никогда не станет действовать вопреки самому себе. Он вполне ясно и объективно отдает себе отчет в том, что искажение самого себя в угоду другому порождает ошибки и приводит к утрате силы.

Человек, пребывающий в состоянии благодати, превосходно понимает, что он не вправе изменять центру тяжести той онтической эгоцептивности, которой он сам есть первый и абсолютный хранитель. Определяющий принцип здесь есть принцип Бытия: мы никогда не вправе изменять Бытию ради одного из его творений, мы не вправе изменять причине эффективности ради ее частных следствий (эффектов). Защита эгоизма, сосредоточенного в пиковом переживании, есть защита первоначальной морали Бытия в себе, о которой субъект имеет ясное и очевидное знание в средоточии своем как онто Ин-се.

И он никогда не сможет решить руководствоваться законом «другой ради другого», потому что он не свободен: он «облагодатствован». Ни один человек не обладает абсолютной свободой быть добрым. Свобода наша всегда относительна, так как она должна согласовываться с природной логикой, и мы бываем эффективными в той мере, в какой соотнесены с порядком природной интенциональности. В мире предсуществует некий порядок, которого следует придерживаться, если мы желаем достичь эпицентра радости и высшего наслаждения.

Например, умение на высшем уровне управлять экономикой финансов предполагает наличие в субъекте способности следовать неким вполне определенным рациональным правилам, которые никак нельзя проигнорировать.

Подобные правила всегда строятся вокруг той пропорции, которую субъект носит только в самом себе; эта пропорция не записана ни в каких текстах и не определяется советами банкиров, но находится лишь в уникальном ведении онто Ин-се самого субъекта. Этот пример служит указанием на то обстоятельство, что существуют определенные системы координат, которым необходимо следовать при желании достичь полноты собственной эффективности. Всецелая преданность собственной онтической эгоичности есть преданность Бытию «в себе». А потому принцип «возлюби ближнего своего как себя самого»[109]означает, что всякая любовь является подлинно таковой в той мере, в какой она подчеркивает и превозносит качества бытия любящего субъекта. Любые действие или дар, причиняющие ущерб качествам его внутренней функциональности, являются патологией.

Нравственно-психологический образ действия субъекта, пребывающего в состоянии благодати, есть двоякое внимание: он умеет сочетать различные инструменты с целью реализации предзаданной цели (его профессии, его общественного отношения, его политики). А потому он умеет защищать моральные принципы своей группы и своих интересов, никогда при этом не изменяя морали своей собственной трансцендентной эгоичности; «трансцендентной» – потому что глубочайший исток его эгоизма коренится в Бытии самом по себе. На нем лежит обязанность быть верным тому, кого считают отцом жизни, поскольку от Него исходит его сила, разум и благо.

Мы обогащаемся внутренне и осуществляем положительный аутоктиз в той мере, в какой мы научаемся реализовывать свой потенциал и способны оперировать причинами в феноменальной множественности мирских отношений окружающей нас действительности. Мы растем не потому, что любим, но потому, что умеем разумно осуществлять наше отношение с другими.

Вампиризм, обладание, барышничество, собственничество неизбежно оказываются деструктивными, поскольку они – техническое нарушение координат существования или жизни самой по себе. От того способа, каким разум субъекта направляет осуществление этого удовольствия, субъект и получает удовольствие, и осуществляет личный аутоктиз. Всякого удовольствия мы можем достичь через внутреннюю заслугу, и его не получим, если будем вести себя с Бытием как воры.